То, как себя вел незнакомец, воодушевило Арона. Его не приняли враждебно, более того – кажется, этот человек явно был предрасположен к парню. Возможно, он тоже почувствовал его особенность. И скорее всего, именно в этом крылась его лояльность – даже в ауре Дела чувствовался его настрой. Арон не доверял людям, такой уж он был человек. И будучи в другой ситуации, он достаточно скептически отнесся к такому заявлению. Но, данный момент был исключением…
Сказать, что Арон был рад – значит не сказать ничего. Его ожидания этой встречи были столь долгожданны, что не поддавались описанию. В прочем, услышав последние слова Дела, Арон полностью взял себя в руки, опустившись с небес на землю. Первоочередное чувство эйфории и множества других чувств постепенно испарились, лишь их остатки витали где-то позади того, что было вызвано таким заявлением. Парню совершенно не понравилась идея того, что Руми не может пойти с ними. Конечно, здравым смыслом он мог догадаться, почему. Но его чувства категорически противились этому. Несмотря на важность этой встречи, важность встречи с Руми перевешивала чашу весов, не оставляя никаких надежд на обратное. Он уже потерял ее однажды, и не собирался терять вновь, пусть даже на небольшое время. В прочем, поступить в своем обычном стиле он так же не мог – эта была его первая встреча с неизвестным, и хамить мужчина не желал.
Вытерев тыльной стороной руки лицо, Арон посмотрел на подругу. Улыбнувшись ей, он обратился к Делу.
- Домо оригато… Но – это не просто «шинигами». И мои способные ходить ноги не сдвинутся ни на шаг в сторону без нее. Даже, если от этого будет зависеть моя жизнь. – В глазах парня читалась пламенная решимость, голос был тверд и уверен, но без резких или грубых нот. В целом, вид Арона принял свой обыденный оттенок – он уже навел порядок в своих ощущениях, и внутренне был спокоен.

Отредактировано Aron (2008-08-26 20:43:28)

Шевалье внутренне сморщился, предвкушая проблемы. Парнишка взбрыкнулся и без шинигами никуда идти не хочет, шинигами обвиняет меня в грубости, хотя я простоё проигнорировал, а хуже всего это Маюри и Кенпачи находящиеся за разрушенной стенкой, но уж лучше Маюри и Кенпачи вместе, по отдельности или по очереди, чем Хиори, которая увидит эту девицу в моем обществе. Делакруиксу в таком случае останется только надеется на то, что она убьет шинигами раньше его, а убив ее, утолит свою жажду крови, хотя ему всегда казалась, что природа его плохого настроение кроится в другом.
- Хм... Вот значит как, - то ли вопросительно, то ли утвердительно произнес Дел, нащупывая в кармане сигареты. Он не любил общение, не любил чувствительных мужчин и упрямых женщин, в принципе, он вообще не любил людей, но Арон и не был человеком. – Тогда могу лишь предложить помощь в перемене дислокации. Лечить я не умею, а брать с собой ещё и шини… эту милую девушку, я никак не могу, - после короткой затяжки он попытался найти в себе силы на бессмысленный, по его мнению, разговор, хотя и надежды на понимание у него не было вовсе. - Даже если окажется, что она тебя, а соответственно и всех нас, не выдаст, за ней могут проследить, её будут искать. Она не просто девушка, твой дорогой друг или возлюбленная, она – шинигами, часть организованной системы под общим названием Готей-13. Она служит в каком-то отряде, выполняет задания, приказы и не может пойти с нами, хотя бы потому, что с её стороны это будет предательством СС. Да и я не могу гарантировать безопасность шинигами в случае, если она все-таки пойдет с нами, - он не сказал ещё и половины, а исчерпал, наверное, недельный лимит речи. – Если ты такой эгоистичный мужчина, что хочешь ей судьбы отступника, предателя или изгоя, то ради бога, только без моего участия.
Делакруикс долго не реагировал ни на девушку, ни на её слова, потому что он пришел не к ней и разговаривать с ней не был намерен. «Нажить себе врага» - хмыкнул про себя вайзард, - Да она, наверное, шутит?! И я, и Арон уже ей враги просто по факту. Время шло, атмосфера же разговора уверенно накалялась. Так, по крайней мере, казалось Шевалье, который видел только двух упрямцев с атрофированным чувством безопасности, не желающих понять несколько простых по сути вещей.
- Я никогда тебе не грубил, я просто с тобой не разговаривал. Имя твое я не знаю, поэтому и характеризую важнейшим для меня признаком. Ты в первую очередь шинигами, хочет ты того или нет. Можешь считать это оскорблением, но дел с шинигами я не имею.
Шевалье внимательно посмотрел на девицу, занятую своими мыслями, перевел взгляд на Арона. Он не знал какие проблемы у того были в связи с его внутренним пустым, а пустой напрочь поселившийся во внутреннем мире ни может не напрягать, также ему не было известно умеет ли Арон его контролировать. Вполне возможно в один прекрасный день то существо, которое живет в нем, сможет выбраться на волю и тогда у них у всех появится ещё одна проблемка помимо арранкаров и адских тварей. Пустой либо пожрет его, либо будет жрать все, что будет в его зоне доступа и только потом пожрет его. Исход одинаков, а вопрос: «Эй, а как твои дела с тем парнишкой, что сидит в тебе, не напрягает?», как-то не уместен в данных обстоятельствах.
- Если ты все-таки решил остаться здесь, Арон, то я пойду. Местная атмосфера на меня неблаготворно влияет.

Арон в капле слушал зажигательную речь подруги и диалог в целом, тихо выпадая в осадок. Но постепенно, к нему приходило осознание того, как, же давно он слышал этот голос и этот тон последний раз.
«Наверно, я уже успел отвыкнуть от ее характера… Хех…» –  Этот игривый, переливающийся звонким шелестом, бодрый голосок с дерзкими оттенками так навевал воспоминания… Арон наблюдал за подругой с легкой тенью улыбки на лице, но вся его душа широко улыбалась внутренне. На него словно дул теплый ветер, ласково треплющий и согревающий внутри, постепенно погружая в пучины былых приключений. И парень вновь почувствовал себя на мгновение частью сейретея, а стоящая рядом шинигами как обычно едко комментировала его внешний вид. Однако, увиденный перед ним образ растаял так же быстро, как и появился. Арону было приятно ощутить былые чувства и немного предаться сентиментальности. Но не на столько, что бы погрязнуть в этом, или отречься от своего выбора. Тем паче что – дороги назад не было. По крайней мере, так он считал. И это возникшее чувство было последним пунктом, возвращающим парня в свое обыденное русло.
«Да уж, что-то меня занесло… вайзарды, капитаны, а тут еще и старые друзья, из огня да в полымя, чет побери…» Да уж, этот день имел явно хардкорный оттенок, и немудрено, что нагруженный как морально, так и физически, стержень внутри парня прогнулся. Но, не сломался. Так что, постепенно, Арон брал себя в руки, внутреннее успокаиваясь и возвращая холодный глас разуму. И уже имел четкое ощущение твердости и решимости, так что подобного больше не должно было повториться. «Железная стена» внутри него была вновь отстроена, и боль, вызванная нахлынувшими чувствами и образами прошлого, вновь утихла.
Возвращаясь к нити разговора, Арон понимал, что Руми была отчасти права. И реакция Дела явно подстегнула ее, что было неудивительно. Мотивы нового знакомого и позиция были ясно видны Арону, он и сам разделял подобную точку зрения. Но, данная ситуация была далеко не проста, как казалось на первый взгляд. Хотя оставалось лишь надеяться, что понимания у Дела столько же, сколько и непреклонности.
Многозначительно кивнув Делу, Арон развернулся в сторону парка, искоса и чуть хитро глянув на примостившуюся рядом Руми, выдавая пару фраз, для разгрузки атмосферы, парень направился туда неспешным шагом.
- Хмм… Смотри, от мороженного у шинигами иногда случаются проблемы. Ты помнишь Кару-сана из седьмого? Один раз на миссии в мире живых он так объелся мороженного, что его реяцу упала до нуля и ему надавал люлей обычный холлоу…

------->>> Кафе «Урусуми»

Отредактировано Aron (2008-09-03 20:12:19)

Оффтоп: С позволения Маюри все таки пишу один за себя и него. Мир его праху.

Негасион. Зараки впервые видел эту дрянь в действии, хотя, конечно, наслушался.
Ни хрена себе хрена! - подумал Кенпачи, когда его оторвало от законной добычи и вышвырнуло за пределы светящегося столба.
Добыча уходила из рук.
Кусо.
Кенпачи усмехнулся и поднял меч. Много чего он слышал, но не верил в абсолютную силу и абсолютную защиту.
Может статься, он разобьет этот четров столб, что так некстати, словно стенка аквариума - невидимая, но непроницаемая для рыб - разделил его и его добычу.
Никогда не становитесь между Демоном Из Зараки и его жертвой. В такой ситуации он способен на, мягко говоря, рискованные действия. Вот и сейчас н рванулся в желтом сполохе рейацу, и рубанул что было сил проклятый столб, что уносил его добычу...
Грохнуло, поднялся столб дыма. Кенпачи отнесло назад, и наверняка бы протащило спиной по асфальту, если бы он вовремя не вонзил в него клинок, удерживая равновесие.
Столбу явно было пофиг.
До встречи в Уэко Мундо, арранкарская шлюха! - рыкнул в след арранкарше Зараки, и обернулся к Маюри. Тот презрительно-брезгливо глянул на Кенпачи, и заявил, что ему тут больше делать нечего.
Ну нечего - дак нечего.
Двое капитанов, неприязненно косясь друг на друга, направились в магазин Урахары. А куда им еще было идти?
---------Урахара Шоутен.

-------------> Квартира Мизуиро

Только мальчик вышел из квартиры, как подумал, что вспылил, пожалуй, зря. Конечно же, в его исполнении вспыльчивость как таковой и не являлась, но сказал он слишком много, по крайней мере, на свой взгляд, а этого делать не стоило. Мизуиро уже давно принял определенные правила, согласно которым собирался жить в этом мире. И активное участие в «странном» или, что точнее, «мёртвом» в них не входило. Особая откровенность с друзьями тоже.
Дело было даже не в том, что мальчик не доверял Кейго, Ичиго или даже Тацки, просто у него были вещи, о которых бы он никогда и никому не стал бы рассказывать. У всех есть такие вещи, но не каждый в этом готов признаться. Мизуиро признавался самому себе, что он предпочел быть нормальным бабником, чем подростком, утяжеленным Эдиповым комплексом.  Наверное, у него были причины быть именно таким, а не каким-то другим. Наверное, если бы он попробовал кому-то объяснить, то стал бы легче для понимания и возможно даже ему смогли помочь, но до чего же стыдно и страшно признавать подобные слабости. До чего же не хотелось, чтобы его друзья поменяли о нем свое мнение.
C вратами, Ичиго, Орихимэ и Тацки тоже страшно, потому что у Коджимы не было совершенно ничего, чтобы он мог противопоставить той силе, которую видел. Даже если бы он рассказал, даже если признал, все, чем ему могли помочь, это дать забыть, а он всегда предпочитал помнить.
<Сейчас?..>
На улице было прохладно. Солнце уже зашло и влажный воздух начал тяжелеть, оседая на дороге, одежде, волосах. Он был похож на его мысли, тяжело оседающие на мониторе телефона. «Неужели я зря так поспешил?» - мальчик усмехнулся и посмотрел в серое небо. «Неужели вцепился в невидимый предлог? Глупо.» Неожиданно стало смешно. Он уже второй раз за день бежал под предлогом телефонного звонка и ещё ни разу ни с кем не встретился по этому поводу. Обычно бывало наоборот. «Может, я начинаю терять свое очарование?» - без капли серьезности подумал Мизуиро и убрал телефон в карман. Отвечать и куда-то ходить расхотелось, зато стало холодно и почему-то вдруг захотелось есть.
Коджима огляделся на предмет неожиданных встреч и мест. На улице было откровенно нелюдно, а редкие девушки не выглядели настроенными на тесное общение, и хотя вид слегка промокшего бисенина вполне мог изменить их мнение, желания заводить знакомство не появилось. Гнетущая атмосфера, нависающая над городом вот уже год, никуда не делась. Каким-то образом он умудрился дойти чуть ли не до центра Каракуры, на относительно высокую точку города. Отсюда открывался неплохой обзор, и в серую, мрачную погоды, Врата, возвышающиеся над рядом зданий, выглядели особенно угнетающе. Мизуиро заметил, что люди в основном старались не приближаться к откровенно страшному строению, в один прекрасный день нежданно-негаданно появившемуся чуть ли не посередине города, но он был почти уверен, что видели эти их только единицы.

Обернувшись на приветствие, Мизуиро увидел того самого беловолосого мальчика, которого увел Куросаки из кафе "по очень важному делу". Первые несколько мгновений, он не мог понять, обращался ли Хитсугайя к нему или к кому-то поблизости. В конце концов, с ним напрямую Коджима знаком не был и вряд ли создавал сейчас впечатление человека, который жаждал живого общения, но судя по тому, что мальчик по-прежнему продолжал смотреть прямо на него, а рядом не появился кто-то ещё, Мизуиро был вынужден как-то на это отреагировать.
- Привет, - точно также просто, но с явным удивлением в голосе ответил юноша, разворачиваясь к мальчику. За те несколько минут, когда Коджима видел его в кафе, ему не удалось толком рассмотреть этого странного ребенка несмотря на явное ощущение дежавю. Если бы не прямой, навязчивый взгляд Хитсугайи, юноша бы поберегся от откровенного разглядывания в силу природной тактичности, но вспоминая манеры мальчика, он не думал, что в этом есть какая-то необходимость. Тоширо явно подходил под категорию людей далеко неробкого десятка, но такие чаще показательно смелы и наглы, чем искренне. За это Мизуиро не обвинял – каждый сам своими средствами справлялся с собственной робостью. Если Хитсугайя считал, что глуховатая агрессия лучший выход, Коджима ему не судья.
Впрочем, никаких других выводов, кроме предположения о характере, юноша сделать не смог. Ни белые волосы колючками торчащие во все стороны, ни нахмуренные брови не дали ответа, где он видел этого ребенка раньше. И даже знание его имени, которое упомянул Ичиго в кафе, не облегчало задачу. «Странно», - обычно Мизуиро не жаловался на память.
– Я могу чем-то помочь, Хитсугайя Тоширо-кун? – фраза была просто вежливой и весьма нехотя, с паузой сошла с языка. Конечно, он не сопоставил своё наблюдение за Вратами с мальчиком. И тем более не подумал о том, что Хитсугайя подошел к нему именно из-за того, что сделал предположение о возможности Мизуиро видеть призраков. Такое бы предположение не было для Коджимы нормальным в принципе, да и за день было слишком много упоминаний о сверхъестественном, чтобы он мог ожидать ещё одно. – Если ты ищешь Куросаки, то он сейчас далеко, но я могу ему позвонить, - даже если у мальчика были какие-то проблемы, Мизуиро предпочел бы, чтобы их решал его друг. У самого Коджимы ребенок никаких теплых чувств не вызывал. Нахмуренные брови и тяжелый, взрослый взгляд скорее вызывали дискомфорт, чем желание продлить общение.

Поворот разговора, а точнее скорость и беспредупредительность начатой темы, захватили юношу сразу. «Врата?! Неужели и он о том же?» И без того немаленькие глаза Мизуиро удивленно расширились. Ему понадобился весь его характер, чтобы не повернуть голову в сторону предмета разговора, дабы удостовериться – да маленький, седовласый мальчик с тяжелым, серьезным взглядом говорил именно о них.
Понадобилось мгновение, чтобы юноше пришла в голову мысль, что такая непосредственная реакция вполне естественна и очень даже удачна. Он вздохнул, набирая в легкие выбитый воздух, на миг прикрыл глаза, собираясь с мыслями, и слегка склонил голову набок.
- О чем ты? Это какая-то игра? – если Хитсугайя думал, что Коджима разом выложил бы ему все как на духу, то он сильно ошибался. Мизуиро недаром в их компании славился талантом придумывать истории. Врал он профессионально. – Прости, Хитсугайя-кун, мне некогда с тобой сейчас играть. Я девушку жду. Красивую. Когда подрастешь, я обязательно познакомлю тебя с такой. Девушкам нравятся подобные тебе типы, - говоря, Коджима все более уверенно улыбался, - правда, это с условием, что ты не станешь мне сейчас мешать, - по мере речи голос юноши приобретал все более снисходительные, «взрослые» нотки. Он надеялся обидеть его быстрее, чем Тоширо поставит под сомнение истинность его слов.
Кажется, Коджима начинал припоминать этого мальчика. Ещё когда Иноуэ вернулась с Ичиго, Садо и Исидой из общих каникул, к ним в школу заглядывала группа странных людей, одетых в их форму. Точнее Мизуиро не помнил, но среди них был вроде бы и этот ребенок. Тогда их присутствие в школе почему-то не казалось странным. Позже юноша периодически встречал их в городе. А потом пропала Орихиме так, словно её никогда и не было. Ичиго, Садо и Исида все реже стали появляться в школе, все больше хмуриться и все меньше походить на простых старшеклассников озабоченных совсем другими, своими юными, возрастными трудностями.
Был ли Хитсугайя как-то связан с пропажей Иноуэ, Мизуиро не знал. И откровенно говоря, не стремился проверять. Даже если весь мир собирался сегодня обратить его внимание на мистическую, странную сторону бытия, Коджима не собирался поддаваться подобной навязчивости. В другой ситуации он быть может задумался над стечением обстоятельств, но сейчас в нем проснулось упрямство. Сначала Тацки, потом Ичиго и Кейго, теперь ещё малознакомый ему Хитсугайя задавали ему примерно один и тот же вопрос. В ответ на который у Мизуиро возникало только одно недоумение: «Зачем?»

"Классический пример детской непосредственности", - с явной досадой подумал Мизуиро и тяжко вздохнул. Ему было очевидно, что переубедить в его правоте Хитсугайю будет очень сложно. Маленький мальчик с взрослыми, излучающими злость глазами, не отступится. Это было видно и по его лицу, и по манере держать себя, и по тому на основе чего он делв комнату?ал выводы. Пустяки, что в конечном итоге Тоширо был прав, подтянутые за уши доводы не внушали надежды на логическое мышление, а уверенных в своих выводах людей сложно переубедить, особенно если они не поддаются доводам разума. "Похоже, он привык, когда его слушаются", - усмехнулся про себя Коджима, отметив манеру поведения. Не подверженного стадному инстинкту юношу сложно было смутить приказным тоном. Слушать он привык только то, что ему самому нужно, а слушаться вполуха.
- Хорошо, не игра, - кивнул Мизуиро, говоря тоном, которым обычно успокаивают вышедших из равновесия людей. Такой выбор был сознательным. Юноша пытался продемонстрировать себя как человека, четко осознающего свою правоту, но разговаривающего с ребенком, не поддающимся доводам разума, и поэтому даже не пытающегося спорить. - Тогда мне придется признать, что я тебя не понимаю, - Мизуиро пожал плечами, всем своим видом изображая святую невинность.
- Врата? Это ты о том плакате? - Коджима кивнул в сторону цветастого постера с изображением  очередного телефона. Рекламный плакат висел чуть в отдалении от врат, но в принципе смотреть на него было возможно и из той позиции, в которой находился Мизуиро на момент оклика Хитсугайи. - И, конечно же, я тебя помню! – слова Тоширо казались странным отзвуком мыслей и только подтвердили невнятные опасения юноши. В независимости от того, что произойдет в дальнейшем, Коджима не был настроен на откровение с тем, кто каким-то косвенным образом связан с Ичиго. – Я всего несколько часов назад видел тебя в кафе и тогда же Ичиго назвал твоё имя.

Можно было с чистой совестью праздновать победу. Доводы Хитсугайи были не слишком крепкими, а выбивать информацию из человека, если он её выдавать сам не хотел, довольно утомительное дело. Тоуширо не казался человеком терпеливым, следовательно, ждать, когда ему надоест доказывать, что Мизуиро видел, а что нет, придется немного. Так и оказалось.
Про себя Коджима довольно хмыкнул и перевел дух - как оказалось разговор довольно сильно напрягал его. Сжатая в кулак рука расслаблено разжалась, но чтобы лишний раз не привлекать к этому внимания, юноша убрал её в карман. Он прекрасно осознавал, что Хитсугайя просто не мог быть стопроцентно убежденным в верности своего предположения, как бы уверенно мальчик не выглядел. Мизуиро никому не говорил о том, что видел. Более того он никогда не реагировал на то, что вряд ли видели другие, нормальные люди. Этот раз, когда юноша позволил себе засмотреться на врата чуть ли не единственный. Было бы обидно из-за него попасть в неприятности.
Мизуиро заинтересовано приподнял брови, когда услышал, что Куросаки как минимум косвенно виноват, если не в появлении врат, то в том, что он, Коджима, их видит. "Во что же ты вляпался, Ичиго?" - в груди зашевелилось беспокойство, но юноша искусственно попытался скорректировать это чувство. Чтобы там не было, Мизуиро в любом случае не в курсе, а Исида, Чад и Иноуэ вместе с Куросаки частенько возвращались израненные. Кейго поэтому поводу кричал и бегал, одноклассники недоумевали, Коджима молчал. Частично из тактичности, частично потому, что понимал необходимую скрытность, частично потому, что не любил неприятности. Избегая откровенных разговоров, определенных мест и ситуаций, можно свести уровень напряженности своей жизни почти к нулю. Так Мизуиро и делал, а потом пропала Иноуэ.
Орихиме не была его другом. Просто одноклассница, девочка, которая в будущем станет настоящей красавицей, но она была частью его жизни и вместе с куском воспоминаний о ней у других, у него оторвали то лето, когда они были все вместе, задорную улыбку Тацки, агрессивную беспечность Ичиго, Кейго, который не видел призраков. Это была его жизнь, его мир, который вот-вот войдет в дизбаланс из-за какого-то мальчишки.
- Что ты знаешь о Иноуэ Орихимэ? - рука в кармане сжала телефон, словно цепляясь за последнюю, нормальную и неизменную вещь в его жизни. Сначала Тацки, потом Кейго и Ичиго, теперь Хитсугайя... В конце концов, у всех есть грань, после которой доводы разума не кажутся самыми логичными. Орихиме ходила вместе с Ичиго и компанией, возвращалась израненной, а потом пропала. Быть может её уже нет в живых, но почему о ней не помнят другие?
Упоминание Иноуэ выбило его из колеи, и он не отреагировал на реплику, касающуюся врат, посудив, что на этом ту часть разговора можно считать закрытой. Без какой-то особенной причины Мизуиро не стал бы ошиваться возле мест, которые можно было отнести к опасным. Врата таковыми являлись явно, а заверять в чем-то таком Хитсугайю юноша не видел смысла. Во-первых, потому что не собирался сообщать о том, что видел. Во-вторых, потому что глубоко сомневался, что Тоуширо интересуется из соображений его безопасности.