- Вот как, - слово упало, разбиваясь в повисшей тишине. Он дал Кватре договорить, выслушав спокойно, не перебивая, лишь один раз благосклонным кивком дав понять что тот может продолжать свой доклад. Карие глаза, прикрывшись на секунду, смотрели в сторону. Владыка обдумывал услышанную информацию, не смотря на своего визитера. Словам своего Эспады он был не удивлен - напротив. Гигаи для шинигами создавались по тому же принципу, лишь с той разницей что скрывающих рейацу гигаев было мало, а так же эти искусственные тела должны были выдержать давление рейацу Эспады. Небольшая складка на высоком лбу, означающая задумчивость, разгладилась. Взгляд Владыки был светел и доволен - и правда, что не случается лишь к лучшему.

- Рад слышать, что с гигаями все в полном порядке, - в противном случае, белый Лис уже бы стоял на его светлейшей душой. Или... у него стало бы на одного Эспаду меньше, - В твоих ощущениях нет ничего необычного, ведь задача искусственных тел - скрывать и подавлять рейацу. Урахарой Киске был даже создан гигай превращающий шинигами в человека, ваша же задача быть максимально незаметными, то есть - стать практически людьми. И потом, - Владыка перевел взгляд на своего арранкара, задумчиво смерив сначала его, а потом прислоненное к стенке тело, - мы не знаем какую опасность представляют врата и как они отреагируют на вашу рейацу. Эти знания - именно то, почем я посылаю Эспаду в мир Живых. Твоя задача - запоминать и смотреть. Меня интересуют не столько расположенные в городе силы шинигами, сколько сами Врата. Их реакция. В мир живых первым спуститься Гриммджоу. Не удерживай его от необдуманных поступков и битв - хочет их, пусть. В то время, вы сойдете и проследите за откликом Врат Ада на столкновение рейацу таких высоких уровней как Сексты и Куросаки Ичиго, - по ровному карему взгляду невозможно прочесть ничего, - Понял?

За высокими колоннами в глубине зала клубится тьма - традиционно многие народы полагают, что зло должно таится именно в ней, не разочаровывать же их? Особенно когда перед тобой существо, для которого темнота - это всего лишь место обитания. Мир пустых не имеет солнца - рукотворное яркое светило, что застыло на голубом своде Лас Ночес в самом центре - лишь имитация, бутафория. Словно дыра - в другой мир, заполненный слепящим светом, горячий и неизведанный. Жестокий? Возможно - метафорическое добро не ведает сомнений и совести, поступая так как считает "в праве", но жестокость - это то, что Пустым понятно. Так же как и дыры. В каждой душе они собственные - у кого-то заполнены жестоким солнцем, у кого-то ледяной пустотой... Сколько душ, столько и дыр в них. Естественно выбрать то, что подойдет тебе больше. Идти против своей природы - вот в чем главная проблема.

Надень маску. И тогда никто не узнает, что скрывает тьма твоей души. Надень маску, и тогда никто не сможет взглянуть в твое лицо, прочитать по складкам, губам и глазам что же на самом деле волнует тебя, что желает твое сердце, что необходимо, а что нет. Надень маску. И останься навеки один. Потому что одиночество - оправданная цена для того, кто не хочет жертвовать своим доверием, зная то, насколько дорого порой за него стоит расплачиваться.

- В Аду живут падшие души, - ровный карий взгляд спокоен и холоден. В острых лучах бледного света, который падает словно бы со всех сторон, но в тоже время отсутствует, оставляя комнату в полумраке, они кажутся глубокими и темными, потерявшими свою яркую глубину старого янтаря, - Те, чьи грехи при жизни были настолько тяжелы, что даже смерть не смогла искупить их. Пустые, поедающие другие души лишь следуют своему пути, повинуясь инстинктам. Они всего лишь хищники, которые охотятся на беззащитную дичь, они действуют согласно закону выживания, - он говорил негромко, но ровный глубокий голос разносился по залу, гулко отражаясь от высоких стен и колон, взмывая высоко и заполняя существование. Полностью...

- Удар меча шинигами стирает грехи, отправляет душу в Сообщество Душ, приобщая к великому круговороту Перерождений. Души, попавшие в Ад... Никому неизвестно, что же происходит с ними на самом деле. Говорят, что они обречены на вечные муки. А теперь, когда врата открыты... Как считаешь, они хотят выбраться наружу? - снова улыбка. Как иронично - говорить с Улькиоррой так, как обычно он говорит только с Гином, зная что арранкар все равно не сможет ни осмыслить, ни ответить. Необходимая конкретика ответов - вот оно, неизбежное зло всех разговоров с Улькиоррой, - То, что выходит из Врат - безжалостно. Эти сущности сильны, но не настолько чтобы доставлять большие проблемы даже фрассии. Но, неизвестно, что еще может появиться с той стороны и насколько сильно это будет. Так что - соблюдайте осторожность, потому что это не шинигами, для которых принцип меньшего зла всегда стоит первоочередно. Я сомневаюсь, что Твари разумны, - с этими словами он неторопливо поднялся с кресла и направился к одному из проемов - бесконечность пространства, открывающаяся взору, всегда благотворно сказывалась на мыслительном процессе.

- Важна духовная сила, накопленная в городе, то есть - ее носители, - линия спины Владыки оставалась ровной, - Если угроза будет слишком большое - уничтожьте то, что выйдет из-за Врат, - если угроза будет... Некстати появились Врата в городе, но в жизни так обычно и происходит - тщательно выверенные планы ломаются подчас совершенно неожиданно, Виновны в этом силы природы или высшие - не важно. Факт свершения это не отменит, так же как не отменит исполнение самих планов. Лишь отсрочит их во времени...

Никто никогда не задумывался, откуда же берутся Пустые?

Ровный карий взгляд скользил от одной колонны к другой. Воспринимая разговор как единое целое с окружающей тебя реальность, проще анализировать. Может создаться обманное впечатление, что вы невнимательны к своему собеседнику, или же совсем его не слушаете, но это не так - он внимательно слушал Улькиорру, не на секунду не прерывая ход течения своих мыслей. Из нестандартного рождаются самые причудливые сочетания, ведь если внимательно смотреть только на что-то одно, никогда не сможешь разглядеть, что же скрывается в его тени.

Так вы никогда не задумывались, откуда берутся Пустые? В сердце каждого из существ есть частичка Пустоты. Это может быть вечная жажда чего-то: власти, денег, славы, признания, богатства, счастья, секса, любви... Если не подавить в себе ее, не найти силы, чтобы переступить, то рано или поздно придет то время, когда она пожрет тебя целиком, оставив лишь выеденную и ничего не стоящую оболочку, заполненную лишь одним - стремлением поглощать все больше и больше. Голод, который не утолить - это одна из форм Пустоты.

- Ответ на этот вопрос ты выяснишь сам, - мужчина недвижно стоял у белых перил, что отделяли его от края бездны. Когда-то давно, еще будучи юным, он прочел притчу о цветке на краю пропасти. С тех самых пор, он мечтал стать этим цветком, - Я сказал лишь то, что Ад - обитель Падших, но не говорил ничего о сущности того, что выходит из него. Если это души, то они извращены и искажены, - прогнившая пища острее на запах, но привкус тлена во рту по вкусу не всем, - Однако, я не исключаю возможности, что эти существа уже нечто другое, - когда он развернулся, на гордых губах играя, плясала легкая улыбка, - Возможно, они как и Шинигами. Добыча опасная, но вкусная, а возможно - лишь падаль, отжившая свое и ставшая ядом.

Иногда, рождаются изначально испорченные души. Поглощенные пустотой еще при рождении, они живут отчаянно, сжигают свою жизнь и заполняют этим огнем пустоту внутри себя, а когда его тепла не хватает - кидают в его горнило чужие души. Великие тираны, преступники, негодяи, гении - те, чьи имена вписаны кровавыми строками в историю мира людей. На самом деле (хоть об этом никто никогда не задумывает) они все были невероятно несчастными.

Он вернулся к созерцанию пространства. Уходящая в никуда бесконечность, заключенная в клетку купола и колон - обобщенная пустота. Когда нет преград для зрения - думается так легко...
- Задашь этот вопрос Ичимару, - голос остался спокойным, но меняя лицо, губы искривила усмешка с оттенком мстительности. Белый Лис успел изъесть его нервы, словно оголодавшая за зиму моль ковер - до тонких ниточек. Отзвуки мигрени все еще сжимали виски, порождая желание отыграться. Отдать его на растерзание Улькиорры, который своей дотошностью не мог не ввести альбиноса в уныние, было весьма неплохой альтернативой легкой мести за испорченное не первую неделю настроение. - Он интересуется Генсеем давно и многое о нем знает, поэтому вопросы об устройстве Мира Живых задавай ему, для получения наиболее развернутого ответа. Ты узнал все необходимое. Если да, то можешь идти, - пустота не может освободить тебя полностью. Для этого нужна определенная решимость и желание. Сейчас он желал остаться один.

Человека связывает много. Семья, социум, отношения, собственные мысли и мировоззрение. Утрата чего-либо оставляет в душе место, сосущее чувство нехватки, которое останется навсегда. Мало у кого получается заполнить освободившееся место. Ведь свобода совсем не то, на что легко решиться. Ведь только кажется, что так легко бросить все и просто жить. Но лишь одиноким дарована эта форма Пустоты, под названием "Свобода"...

-------------> Комната Иноуэ

"Почему?" - Гин усмехнулся, закрывая за собой дверь. "Мне и самому хотелось бы знать, почему я это делаю. Впрочем, это не так важно. Главное, что это интересно. Разве не так, Иноуэ Орихиме? Интересно знать, зачем ты нужна Айзену, интересно посмотреть, как ты будешь вести себя в Генсее, даже твоя реакция на Улькиорру и та интересна, но от просмотра я, пожалуй, пока воздержусь. Судя по всему, господин Айзен решил качественно меня озадачить посредством своего любимчика. Бедняжка, если бы у него была нервная система, она, скорее всего, сильно бы повредилась, во время попыток заставить меня что-то сделать", - усмехнулся альбинос и, заложив руки в карманы, двинулся по коридору в направлении тронного зала.
Сомневаться в том, что Айзен решил слегка отомстить своему бывшему лейтенанту, не приходилось, но в том, что он выбрал правильный способ, Гин сомневался. Конечно, занудство Улькиорры, а ничего кроме занудства Ичимару от Улькиорры не ждал, могло вызвать у альбиноса досаду, но скорее всего это явление будет временным. Кварто не имел влияния на альбиноса, а Айзен, единственный, кто более-менее мог им управлять, оставался в Уэко Мундо. В итоге, маленькая месть Соуске вполне могла вылиться во что-нибудь занятное. По крайней мере, раздражать подобные существа Гину нравилось. Другой вопрос, что это существо вряд ли было способно на раздражение. Но так или иначе, посмотреть на то, что он будет делать придется, так что можно попытаться получить от этого просмотра как можно больше удовольствия.

"Айзен-тайчо вполне уже должен был расслабиться и заскучать", - Ичимару сильнее обычного сощурил глаза, предвкушая предстоящий разговор. Прежде чем уйти в Генсей, стоило ещё ненадолго составить ему компанию. Вряд ли это приведет Соуске в восторг, но тот уже должен был привыкнуть, как к манере общения альбиноса, так и к его привычки не оставлять без внимания "плохие" поступки, а попытка заслать к нему с какими-то вопросами Улькиорру явно относится к плохой.
- Хм... - "И всё-таки что такого сказал ему Айзен, раз он был так решительно настроен на разговор?" - только ради того, чтобы ответить на этот вопрос, Гин бы мог уделить Шифферу пару минут, другой вопрос, что Улькиорра не был существом, которого лис относил бы к разряду хоть сколько бы интересных. Ичимару любил наблюдать за людьми, за их поступками и решениями, за проявлением человеческих эмоций и чувств, наверное, потому что всего этого не хватало альбиносу, но кварто менее всего походил на человека. Без эмоциональный, бездушный, откровенно скучный, он не вызывал у Гина ничего такого, что могло бы простимулировать его к общению. Даже небольшой выпад арранкара был оставлен Ичимару без ответа, хотя его можно было причислить хоть к какой-то реакции. "Можно подумать, от меня можно ждать только чего-то предосудительного. Или даже не так - можно подумать, он понимает, о какой предосудительности идёт речь".

Разговор с Иноуэ был прерван именно тогда, когда этого хотелось Ичимару, поскольку отвечать на её вопросы не входило в его планы, но воспринимать явление арранкара положительным только из-за этого Гин не мог. Кварто не нравился альбиносу. Он вызывал у него чувство, похожее на то, которое вызывал Вандервайс - если бы можно было его убить, он бы сделал это, но Айзен возлагал на него большие надежды, и вряд ли бы был сильно рад, если бы лис сломал его игрушку раньше времени. Зная совершенно безжалостный характер местного Владыки, Ичимару воздерживался от проявлений собственной натуры, предпочитая наблюдать и дразнить Соуске, вместо того, чтобы напрямую лезть в его планы. Быть может, это не слишком сочеталось с тем, чего на самом деле хотел альбинос, но отказаться от наблюдения он уже не мог, потому что его интересовали люди и человеческая реакция, а рядом с ками наблюдать проявление человечности можно раз за разом. Эта игра - следить за Айзеном - стала сродни плохой привычки, но, даже догадываясь об этом, Гин уже не мог остановиться. Игра, какая бы она не была, должна быть доведена до конца, иначе не имела никакого смысла.
- Добрый вечер, Айзен-тайчо, - он проскользнул мимо охраны обратно в тронный зал, в котором за сегодняшний день уже побывал несколько раз. Его внешний вид не оставлял никакого сомнения в его личном довольстве. Голос буквально вибрировал от едва ли не урчащих ноток. - Как прошёл ваш день? - поинтересовался альбинос, останавливаясь где-то посредине залы. "Голова уже не болит?" - от этого вопроса вслух, Ичимару воздержался. А вдруг Айзен решит, что он намеренно устроил всё так, чтобы его царственную персону с утреца навестила не менее царственная и совершенно не сдерживаемая персона Баррагана. Подобное недопонимание вполне могло плохо сказаться на экспедиции, а этого Гин не хотел. - Как видите, гикаи Заельапорро-куна прекрасно работают. Прежде чем я уйду, возможно, вы захотите сказать мне что-нибудь напутственное, - в казалось бы вопросе не содержалось не единой вопросительной интонации. Ичимару достаточно хорошо знал Айзена, чтобы ожидать от него не только напутствий, но и четких инструкций. Вряд ли бы иначе он позволил Гину исполнить свою прихоть.

Гин хмыкнул, слегка склонив голову вниз, слово бы интересуясь чистотой туфлей. Очередной едва ли не опошленный намёк его заметно позабавил. Почему-то рядом с ним частенько возникали подобного рода слухи, но Ичимару не всегда понимал их источник. В конце концов, ни у Улькиорры ни у Айзена не было причин считать, что он интересуется девочкой только для "непотребств". Более того, лис был практически уверен, что если бы подобные причины были, рыжеволосую принцессу от него бы изолировали. Но, однако, намёки возникали, и их природа начинала интересовать. "Что это, Айзен, ревность, досада, попытка продемонстрировать своё настроение? У тебя много неоднозначностей, но в любом случае сказанное означает недовольство. Кем? Мной? Орихиме? Неужели этот ребенок тебе уже надоел или это всё-таки всего лишь последствия утренней мигрени?" - о мотивах Улькиорры Ичимару альбинос подумает позже, сторонние предметы сейчас явно ни к чему, да и внезапно обнаруживший себя собственником арранкар совсем не удивлял. Они здесь все такие - до всего голодные и за все готовые перегрызть глотку. Просто некоторые уже приобрели некоторую обтесанность, более-менее приспособили своё поведение под нормы, к которым привыкли шинигами, но лучше их не делало это. Более того, всё очарование этого места стиралось только потому, что их общество становилось практически таким же, каким было общество в Сейрейтее.
- Я доволен тем, как складываются обстоятельства, - Ичимару приподнял взгляд, демонстрируя что-то вроде медленного кивка, - а маленькая гостья остается всё такой же занимательной. И даже лучше, - альбинос сделал небольшую паузу, размышляя над тем, стоило ли поделиться с Айзеном своими наблюдениями или нет, но промолчал, рассудив, что либо он уже знал, либо не знал, но значимость встречи с Иноуэ столь мала, что ставить его в известность просто незачем. В действиях альбиноса не было ничего такого, чтобы могло как-то серьезно повлиять на планы Соуске, по крайней мере, конкретно этого замысла Гин не имел, а не хранить каких-нибудь тайн слишком подозрительно даже при подчинении.
- Как всегда жестоко, Айзен-тайчо. Я не знал, что вы уже осведомлены, но это не повод не слушать другое мнение, - пожал плечами Ичимару, убирая тонкие ладони в карманы брюк. В его словах не было возражения или желания "отчитываться". Если Соуске не нужен его доклад, касающийся гикаев, он не станет лишний раз утруждать слух местного Владыки. Другой вопрос, что лишний раз напомнить ему о жестокости в каком-то смысле забавно и стало чем-то вроде вредной привычки.
- Практически одно и тоже, но с разных сторон. Всё верно. Так лучше всего. Улькиорра исполнителен, но слеп. Он может оценить многое, но никогда не увидит то, что действительно важно, и в тоже время мы не будем друг другу мешать, - задумчиво протянул Гин, предвкушая приключение. Он не любил людей и никогда не пытался их полюбить, но наблюдать за ними было интересно. Предложенная Айзеном сделка обещала предоставить массу любопытных наблюдений, но особой пользы в ней Ичимару не видел. Меняя шило на мыло невозможно что-либо толковое приобрести. Так думал Гин, но Айзен никогда не разменивался на бессмысленные действия, а значит, в этом задании что-то было, осталось только выяснить "что". - Интересно, - проговорил Ичимару толи в ответ на свои мысли, толи отвечая бывшему капитану. - Вы можете на меня положиться, Айзен-тайчо или лучше сказать "Айзен-сама"?

Ичимару вопросительно склонил голову набок. Вопрос, как и продолжение этой темы немного удивляли. Как правило, он интересовался чем-то не потому, насколько это нужно для его собственных целей или для целей Айзена, а потому, насколько тот или иной человек смог привлечь внимание Гина. Любопытство, огорчение, разочарование, победа и смерть - всё что угодно, по отдельности и вместе, в любом сочетании могли заворожить всевозможными оттенками искренности и чувств. Лис не имел ни морали, ни принципов, он перенимал их от собеседника, подстраивая мир под его угол зрения. Это не делало Ичимару менее жестоким, поскольку он редко поступал в согласии с чужим углом зрения, но давало возможность знать или догадываться о том, что и главное как думал тот или иной человек.
Но Айзен был другим. В нем в равной степени сочетались "добрый капитан Сообщества Душ" и "властитель Уэко Мундо". Всегда в чем-то жестокий и всегда кем-то любимый, он не был однозначным. Никогда нельзя было с точностью знать, с кем именно сейчас разговариваешь, но Гин никогда и не пытался угадать какая из личностей Соуске верная. Он не делил Айзена, он ничего не ждал от него, он просто наблюдал, ожидая своей возможности.
- Она хотела в Каракуру, но забыла зачем. Мне кажется это занимательным. Впрочем... она уже всё вспомнила, - в отличие от Айзена, Ичимару редко что-то объяснял, тем более большими, массивными предложениями. Его рассказы не были повествовательными, излагаемая им мысль зачастую была битой, каждое отдельное слово или предложение могли не соотноситься как по времени, так и по предметам разговора. Но, так или иначе, он ответил, а вопрос Айзена позволял развить эту тему. - Её способность отрицать удивительна, но немного пугает. Нэ, Айзен-тайчо, зачем вы отпускаете эту девочку, Иноуэ Орихиме, со мной? Неужели она вам уже надоела?
Иноуэ, которая добровольно ушла в Уэко Мундо была и пленницей, и товарищем, и залогом. Её статус был неопределенным, но роль вполне ясной, вот только битва, которая должна была стать Зимней, всё откладывалась. Может быть, с этим пропадала необходимость в самой Принцессе?
- В таком случае спасибо, - Гин наклонил голову в поклоне, который в его изображении казался насмешливым кивком. Айзен редко давал ему задание, но не потому что не доверял Ичимару. По-крайней мере Гин не думал, что тут дело в отсутствии доверия. Просто лис никогда не делал заданную ему работу так, как этого хотел Соуске. - Постараюсь оценить оказанное доверие, - он двинулся следом за Айзеном. Находиться в этом теле в Уэко Мундо было не то, чтобы нелегко, но в какой-то мере неприятно. Гин никогда не был слабым и ощутимая уязвимость будоражила его нервы, причудливо изменяя восприятие.
- Судя по вашим словам, Улькиорра гораздо лучший исполнитель. Мне почти жаль, - уголки губ Ичимару послушно опустились, демонстрируя утрированную печаль и тут же дернулись вверх. Его бы куда сильнее оскорбило сходство с Улькиоррой, чем различие между ними. - Хотел ли я свободы действий? Кто знает... Но я точно не хотел бы от неё отказываться, - Гин откровенно усмехнулся, повернув голову в сторону открывающегося на пустыню вида. Сильный прищур глаз, не позволял определить, куда именно направлен его взгляд. - И уж точно не хотел бы, чтобы её ограничивал арранкар, - он почти не ответил на реплику Айзена, потому что тот итак знал его ответ. Потому что как и владыки, ему было интересно, что из этого может выйти.

В мире, где луна находилась с одной стороны небосклона, тени не меняли своего положения. Ветер мог переместить барханы, хищник выбрать новое угодье, деревья сломаться и упасть, но тени всегда ложились в одном направлении. Для них было важным только положения тусклого светила. Это делало их одной из самых постоянных вещей в мире Уэко Мундо.
Гин никогда не мыслил категориями довериями. Он просто не понимал, что значит это слово, и не знал, что под ним понимали другие. Для Ичимару «доверять» было чем-то сродни знанию о неизменном направлении тени. В его системе координат светило было таким же постоянным, как луна в Уэко Мундо, поэтому направление теней не менялось, менялась только их форма, зависящая от формы предмета – убеждений,, принципов, характера. Такое постоянство Гин мог назвать «вызывающим доверие».

Таким образом, он мог доверять практически всем – Тоусену, Улькиорре, Иноуэ, всем капитанам Сейрейтея, каждому арранкару Уэко Мундо, потому что у любого из них было светило, от которого они просто отбрасывали тень. Сам Гин в отличие от большинства в светиле как таковом не нуждался. Он отбрасывал тень в зависимости от положения Солнца или Луны, но всегда смотрел только в нужном ему направлении. Было ли это направление правильным, вопрос другой, но ещё никому не удалось понять его мотивов только потому, что ещё никому не удалось посмотреть в ту же сторону.

Но Айзен был другим. В системе координат он занимал положение светила, и как следствие сам или не отбрасывал тени, или эта тень была настолько велика, что разглядеть было невозможно. Впрочем, Ичимару это никогда не смущало, хотя и очень усложняло процесс понимания Владыки. Он с одинаковой степенью допускал как то, что у Айзена может быть своё невидимое остальным светило, как и то, что он не отбрасывал тени, но в любом случае и капитан пятого отряда, и Владыка Уэко Мундо не были похожи на Гина. И «доверять» ему он не мог.
Даже зная Айзена лучше, чем кто-либо, Ичимару не взялся бы предсказывать его следующий поступок. Как и Гин он был особенным, но в отличие от альбиноса, похоже, не был этому рад. Зачем Соуске решился на предательство, зачем занял место Владыки пустого мира, зачем раз за разом пытался убить своего лейтенанта и т.д. – было непонятно Ичимару. Как и многие, Айзен был несчастен и одинок, в отличие от многих – он имел и силу, и возможности попытаться исправить это положение, но лис сильно сомневался, что двигаясь в направлении к всё большей и большей власти, Владыка получит то, чего хочет. Заняв свой трон на пустых небесах, он, в конце концов, останется совершенно один. Наверное, даже Гин мог бы его пожалеть.

- Интересное мнение, Айзен-тайчо, - насмешливо пропел Ичимару, складывая тонкие черты лица в маску понимающего сочувствия. – Вы хотите сделать ей больно, чтобы она развивалась, и поэтому отправляете её со мной. Как жестоко! – что именно жестоко прояснять Гин не стал, не желая лишний раз затягивать и без того затянувшийся монолог. «И что будет, если у вас получится?» – Судя по вашим словам, никто кроме меня с этим справиться не может, но по мне так одно нахождение с Улькиоррой сплошная мука. По крайней мере, для неё, - с Гином так иногда бывало. Однажды убедившись в какой-то мысли, он не упускал возможности её лишний раз озвучить. Присутствие рядом столь послушного Айзену кварто, могло нарушить мерное течение планов Ичимару. Могло, но не нарушит, поскольку своими словами, Соуске давал ему полный карт-бланш.

- Я не стану ограничивать тебя, потому что опускать существо на ступень более низкую, чем та, на которой он стоит – противоестественно, – вот это Ичимару, мыслящий категориями власти, мог понять. А всё остальное было напыщенным набором слов. Для него «свобода» значило едва ли не меньше, чем «доверие». Свобода или её отсутствие зависело от ума, силы и желания, но в конечном итоге тени всегда падали в одном направлении, а Гин смотрел в том, которое ему больше нравилось.
- Вы как всегда правы, - то ли кивнул, то ли отвесил короткий поклон альбинос, позволяя челке прикрыть насмешливость своего взгляда. «Все верно – то, что движется в направлении противоположном природному,  неестественно. Очень скоро это становится заметным, и природа начинает отвергать подобные паразиты. Осторожней, Айзен. Как бы вы со своим увлечением стирать границы между темным и светлым не уподобились одному из них». – Если это всё, я, с вашего позволения, пойду.

Отредактировано Ichimaru Gin (2010-11-07 08:48:08)

Прежде чем выйти, Гин едва заметно пожал плечами. Он никогда и ничего по-настоящему не скрывал, просто никто и никогда не задавал ему правильных вопросов. Вопросов, на которые альбинос мог бы ответить, не отходя от того, что бы счёл правдой. Не имея собственной морали, Гин руководствовался принципами тех, кто его окружал. Разумеется, не все принципы ему были по вкусу и не каждый он считал достойным своего внимания, но из-за непостоянства его моральной системы координат, понятия жизненные приорететы довольно регулярно менялись.
Было ли его отношение предвзятым или нет, Ичимару не знал, но по-прежнему оставался уверенным в том, что Улькиорра мог причинить девчонке гораздо большую боль совершенно ненамеренно, в то время как лису надо было приложить для этого какое-то усилие. Это мнение не было чем-то подкрепленно, но в конечном итоге Гин не любил печальные истории и ему не хотелось делать больно рыжеволосой девочке с глазами осеннего неба. Именно это определяло его восприятие в данном конкретном случае, хотя он по-прежнему не любил Улькиорру.

Ограничившись кивком одновременно означающим, что он услышал слова Владыки и прощание, Гин прикрыл за собой дверь и двинулся в сторону совершенно произвольно выбранных коридоров. Если его как-то и удивило указание Айзена, он не подал виду. Ичимару привык не реагировать на то, с какой скоростью Соуске располагался своими подчиненными. Другой вопрос, что неожиданный поворот событий (а указание нечаянно наткнуться на Неллиель и пригласить её на аудиенцию к светлейшему Владыки, как раз очень напоминало такой поворот) говорил о том, что Айзен не намерен скучать в отсутствии его белоблысого общества. Очень хорошо - не будет скучать, не скоро спохватиться, и совсем немного грустно - наблюдение за Соуске стало чем-то вроде вредной привычке, наркотик от которого не так легко отказатся. Уйти означало что-то упустить, а это Ичимару не слишком любил, но был, казалось бы, готов к этому.

"Что вы в очередной раз задумали?" - альбинос давно перестал гадать направлены ли действия Айзена на осуществления четко определенного плана или являют собой спонтанное желание, только по воле судьбы идущее на пользу цели. Многое из того, что происходило по воле Соуске выглядело как безделица. Казалось, Владыке просто доставляло удовольствие смотреть на то, как люди, шинигами и арранкары словно пешки, даже не зная об этом, исполняли его волю.
"Айзен находится под воздействием собственных иллюзий. Другой вопрос, что его силы достаточно, чтобы они становились реальностью. И весь мир спит и видит один и тот же кошмар", - Ичимару расплылся в хищной улыбке, предвкушая исход, каким бы он в конечном итоге не был. Гин не очарован могуществом Айзена, он не попал под влияние его речей и не подчинялся ему полностью, альбинос признавал авторитет силы, ему нравилось находиться рядом с Владыкой и наблюдать за разворачивающимися событиями из первых рядов, но главная цель лиса не совпадала с целью Соуске. "Когда-нибудь ты оступишься, и тьма поглотит тебя".

-----------------> Южные коридоры

Есть одна болезнь. Ее болеют те, кому плавное течение жизни кажется похожим на летаргический сон. Жажда новых ощущений, азарт и неизведанность того, что ждет впереди. Бесконечная игра… И когда одна партия подходит к концу, начинают новую игру...

Смотря на удаляющегося альбиноса, Айзен думал о том, что начатая им партия подойдет  к концу еще не скоро - слишком много лилий вероятности, слишком много игроков, большая часть из которых к тому же не знает о том, что уже в игре. Например, как этот рыжий реока и его друзья. Дети, с легкой руки Урахары Киске втянутые в их с ним игру. Его пешки. В ответ Айзен ввел своих, и сегодня он играет белыми. Черное - тьма, смерть, зло; белое - его антитеза. Вот только в реальном положении вещей цвет твоих одежд не имеет никакого значения. Одевая белый плащ он смеялся над богами смерти, что забыли свое предназначение и уподобились мусорщикам, собирающим объедки. Когда интересно боги стали теми, кто убирает за человечеством его отбросы? Гробовщиками и падальщиками, но с высокой моралью, непреклонными законами и гордыней, что разъела Сообщество Душ изнутри... Когда прогнивают опоры, Система рушится, поглощая саму себя. Черные цвет, цвет воронья, что кружит на горами мусора и трупов, как нельзя лучше подходил шинигами, которые забыли о том, что являются богами. И все же... Белые одежды, слишком много символики. Но... откидывая символизм, мы не оставляем себе ничего...

Его игры с Судьбой затянулись.

Расклад был довольно прост - силы сейчас делились на три части, разбиваясь по мирам, и мир людей был самой слабой точкой для обоих сторон. Несколько сил - шинигами, арранкары, вайзарды и человеческие дети, ввязавшиеся в игры высших сил. Каждый играл свою игру на чужой территории, и каждый из них не знал о своей истинной роли в партии. Город Каракура был сосредоточением всего - место духовной силы, аномалия, и возникшие словно в насмешку на всеми ними Врата Ада. Последнее смешивало карты настолько, что заставляло думать о чьей-то сторонней воли. Айзен бы заподозрил Урахару, если бы знал о том, что тот способен на подобное.  Но Врата, и все остальное связанное с Адом было загадкой, легендой, о которой вскользь упоминалась лишь в самых старых книгах. Говорили, что там есть собственный Король, не тот что правил Сейрентеем. Но точно было известно лишь одно - Врата открывались лишь тогда, когда забирали чью-то душу. В этот раз что-то вышло из них, и с его появлением первоначальный план рухнул. В результате приходится корректировать действия на ходу. Эти мифические Мечи - обоюдоострое оружие, что при появлении стремится к уничтожению. Появляясь Мечи ищут друг друга, притягиваются, а когда наконец встречаются, воцаряется хаос.

Судьба слишком капризная женщина и не любит ждать, ставя мат уже перед самой победой какой-то незначительной пешкой.

Когда сила сталкивается с силой, основы мира дрожат. И в этой дрожи либо рождается что-то новое, либо слетают покровы со старого. Столкновение между шинигами и арранкарами неизбежно, и реока не останутся в стороне. Просто не смогут, ведь его белый лис приведет с собой робкого рыжего крольчонка, новорожденное дитя, что проснулось от долгого сна и сейчас смотрит на мир новыми глазами, еще не зная о том, что тьма прогрызла дыру в ее сердце, забралась в него и поселилась, отравляя ядом сомнения. Ведь в войне нет правых и неправых сторон - каждый защищает свою истину, и в итоге, обе стороны несут лишь боль и ненависть. Гордые губы расплылись в жесткой, довольной улыбке.

В этот раз он ждал. Ждал когда же списанная со счета пешка, сможет пройти до другого края доски и стать королевой...

Он разделил Эспаду не просто так, отослав одну часть подальше от себе и убирая из Лас Ночес Ичимару Гина, который слишком хорошо знал привычки Айзена. Бывший шинигами прекрасно знал,  что утренний разговор с Барраганом не пройдет бесследным – старый Бог Уэко Мундо слишком властолюбив и горд, и у него есть то, на чем держится власть многих – сила внушать страх. Пренеприятное сочетание.
Белые двери распахиваются, впуская женщину с волосами, что напоминают ему морские водоросли, и светлый, чуть затуманенный мыслями взгляд Владыки встречается с прозрачно-серым. Его фигура ровно встала на доску:
- Здравствуй, Неллиэль, - он улыбался мягко, думая о том, как повести разговор так, чтобы женщина сама поняла ход его мыслей. Он не собирался дожидаться того момента когда недовольство Сегундо прорвется наружу. Именно поэтому Неллиэл ту Одельшванк сегодня будет ужинать с Владыкой. Она слишком сильна для того, чтобы носить трехзначный номер, - Ты знаешь зачем я тебя позвал? Подойди.

С небрежной грацией опирается щекой на руку, взмахом подзывая арранкара к себе. Если ты правишь хищниками, будь сильным и знай, что придет время, и они объединяться для того, чтобы загрызть тебя, отвоевывая свою свободу. Звери не люди, но вот люди – звери. Если не хочешь быть съеденным, опереди. Занятая внутренней грызней и дележом мест Эспада, на некоторое время успокоится, и этого времени ему хватит… на многое.

... и тогда, игра расцветет новыми красками.

Отредактировано Aizen Souske (2010-11-30 15:48:09)