Кьёраку Шунсуй

- Я знаю, что он был хорошим капитаном. - чуть поднятая к концу фразы интонация делала её легче, чем могло бы быть. Кёраку, на несколько секунд отвлекшись от собеседника, подумал, что больше не будет говорить так, как пару минут назад. Хисаги Шухей выглядел сильным парнем и хорошим лейтенантом, но сказанныные слишком бездумно слова произвели на него совсем не то впечатление, которого стоило бы добиваться. В конце концов парень пришёл к нему не столько за правдой, сколько за помощью. Для правды его вопросы были слишком обширны. Проводили ли расследование? Что думали о названных предателями? Про это можно много сказать, и облечь это в любую оболочку. Потому что мнение всегда у всех разное. Кто-то не верит и ищет ответ, кто грустит и смиряется, кто-то слепо верит тому, в чьих руках власть, а кто-то просто молчит.
Поведшись то ли спросонья, то ли по лености ума на внешнюю уверенность офицера, старый капитан стал зачем-то рассказывать так, как это выглядело тогда. Описание может и вышло правдоподобным, но уж слишком не звучащим как поддержка. Оттуда и вопрос, зачем приняли Тоусена, если не верили. Ну как зачем, время-то идёт. Такова вечная позиция Совета 46 и Готей-13, вечная модель решения проблем. Вот только это понимает Кьёраку, уже тысячу лет носящий то же белое хаори, что и Яма-джи, но этого никак не сможет понять шинигами, за всю жизнь видевший такую беду однажды.
- На самом деле, то, насколько хорош капитан, не всегда связано с его убеждениями. Так что пусть то, сколько хорошего он принёс отряду, зачтётся в счёт искупления предательства. - смотрящий всегда спокойными карими глазами на гостя Шунсуй помолчал ещё секунду, сам ища ответ на слова лейтенанта. Почему же шинигами может поступить вопреки своим убеждениям? Это ложь, глупость? Но хороший капитан и справедливый человек не станет так грубо глать, обмануть же его не так просто. - Может быть, всё дело в том, что Айзен Соуске тоже был хорошим капитаном? Достаточно хорошим, чтобы за ним пошли те, кого он хотел переманить на свою сторону. Возможно, Тоусен верил Айзену так же, как ты веришь ему. - если уж помочь Шухею ответами на вопросы толком не получалось, оставалось помочь хоть на денёк расслабиться. Тем более, к этому и шло, судя по частоте осушения пиалок. Чуть улыбнувшись, капитан снова наполнил ёмкость саке.
- Возможно, кто-то и хотел расследовать. Вот только ни одной ниточки не было, а пустые догадки тут не помогли бы. Всё, что могло как-то наводить на след, скрыл либо Урахара Киске, либо сам Айзен, и оба делали это так, что шансов найти не было. Я сам узнал о вайзардах только год назад. Я думал, что все они мертвы. - капитан замолчал и чуть заметно сдвинул брови, против желания всё же не сумев остаться равнодушным. - Хотя среди них есть и моя Лиза-чан. - последнее обращение всё же неминуемо скатилось в шутливое, компенсируя неравнодушность.
- Не могу сказать, что знал его хорошо. Хоть он временами и не прочь был составить мне компанию, наши взгляды на работу столь сильно отличались, что у нас едва ли было много общих тем. Кроме того, он был во многом замкнут на собственный отряд. То, что можно легко сказать - он также был хорошим капитаном. - фактически, всё, что ещё мог сказать Кьёраку о бывшем капитане девётого отрядо, было или очевидным, или результатами наблюдения со стороны. - Видно, единожды предопределив тебе служить под началом Тоусена, судьба уже не даст тебе этого капитана... - Шунсуй сам не знал, как к этому относится. Хорошо ли это, плохо? Так просто сложилось, и оставалось это принять. - Мне хочется думать, что вайзарды уже сбежали от своей смерти и теперь уже им она не грозит. Расследование проводится, и их должны оправдать. А что о них думали... Разное, я так скажу. Неизвестность порождает неожиданные чувства. Для кого-то они стали страшными, для кого-то это было большой бедой. Но ни у кого не было выбора - потому-то о них словно забыли.

Капитан восьмого отряда заново наполнил свою опустевшую пиалу, поднял ее, но не спешил поднести ко рту. Этот разговор, хоть и не тяготил его, затрагивал и поднимал забытые мысли. Тысяча лет – большой срок, но и года хватит, чтобы отложить вопросы на потом, да так и оставить их где-то в глубине памяти. Для него, Кераку, хватит. А для молодого парня, сидящего напротив и впервые в жизни испытавшего предательство, наверное, нет.
Хисаги рассуждал об Айзене, спасшем их жизни. Зачем будущий, - или уже нет, - предатель это сделал? Можно ли хоть чем-то оправдать предательство, например, такими поступками? Тот же Айзен без колебаний пронзил мечом своего лейтенанта, но Кераку до сих пор мог только догадываться, зачем он так поступил. Извращенное милосердие, дурное влияние… Много версий. Ни одного ответа. Почему за таким человеком, - человеком ли? – пошли другие?
Шунсуй, словно очнувшись от своих внутренних размышлений, донес пиалу до рта и опорожнил ее, слегка поморщившись. «Если тебе не нравится вкус саке, значит, у тебя что-то не так в душе. Яре-яре, а ведь действительно так.»
- Можно считать Айзена, да и прочих, предателями, а можно помнить, что они при этом спасли твою жизнь. И то и другое будет верно, Хисаги-кун. Все они,- Кераку, отставив пиалу, провел рукой по заросшему жесткой щетиной подбородку, -Были хорошими капитанами. Капитан Айзен, капитан Тоусен, да и капитан Ичимару… Ведь некоторые не верят даже в его предательство, хотя, казалось бы, чего проще?
В мире нет чистых красок, прожив две тысячи лет, понимаешь это лучше всего. Все они понимают. Он, Джууширо, Ретсу, Яма-джи. Вот только что это меняет? Для него, наверное, ничего. Но для сидящего перед ним парня – очень и очень многое, вероятно.
Тема разговора сменилась снова. Кераку был рад этому, хотя бы потому, что приятно было снова вспомнить Лизу-чан и вспомнить, что она все-таки жива. Капитан восьмого отряда поправил прядь курчавых волос, навязчиво лезшую в глаз, и улыбнулся в первый раз за разговор, наверное, безо всякой задней мысли.
- Да, Лиза-чан была моим лейтенантом. Красивая Лиза-чан, - Кераку прервался, чтобы отхлебнуть еще саке. Со счастливой улыбкой петь дифирамбы своим лейтенантам Шунсуй мог, наверное, кому угодно. И что с того, что лейтенант бывший? Наверное, ключевую роль все-таки играла не должность и даже не красота, а пол, ведь, по мнению Кераку, некрасивых женщин не существовало в природе.
Следующие слова Шуухея заставили капитана бросить удивленный взгляд на собеседника поверх очередной пиалы. «Вряд ли капитан Фон или лейтенант Хэйджин стали бы мешать мне навестить Лизу-чан… Но он что, предлагает тайком пробраться в тюремный блок?»
Наверное, играло роль саке, потому что именно такая идея показалась наиболее интересной, правда, на секунду лишь, потом здравомыслие вернулось.
- Хорошая мысль, Хисаги-кун. Тюрьма второго отряда как ничто другое располагает к романтическим беседам, - протянул Кераку с самым серьезным выражением лица, хотя в глазах проглядывали веселые искры, - Ты прав, мне стоит навестить Лизу-чан… Она наверняка без меня соскучилась…
«Только сначала загляну к Джууширо и узнаю его мысли на этот счет. Наверняка он работает, не покладая рук, отдыхать тоже бывает полезно…»
Светлые мысли о минутах отдыха с лучшим другом прервал вопрос, заставивший капитана восьмого отряда удивленно хмыкнуть. Такого он не ожидал, хотя сам и не раз с момента тех самых переговоров задумывался над ним же.
- Мне кажется, здесь стоит спросить самих вайзардов… И, признаться, я не уверен, что все они согласятся вернуться туда, где их объявили предателями... да еще и встретили палками. И потом, многие капитаны, вероятно, будут против.
«В отличие от Яма-джи.» Шунсуй знал, что для старого главнокомандующего стоило отдать приказ об уничтожении бывших капитанов и лейтенантов, знал и то, сколько проблем с затыканием возникших дыр решил бы возврат вайзардов в ряды тринадцати отрядов.
- Если говорить только обо мне, то я был бы рад, если бы Лиза-чан вернулась. Но если ей лучше на грунте, я не могу приказывать…
«Вот только отпустят ли вайзардов обратно, заполучив их в свои руки? Яма-джи бывает жёсток, почти жесток, и я не уверен, что он позволит им оставаться независимыми. Чтож, по крайней мере, Совет сорока шести сразу отдал бы приказ уничтожить, как тогда...»
Это предположение, грызущее душу предчувствием тревоги, Кераку озвучивать не стал.

Отредактировано Kyoraku Shunsui (2011-06-25 21:25:45)

Распивая саке в приятной компании можно весьма хорошо проводить время, при этом не чувствуя себя стоящем на пути ведущем к алкоголизму, как иногда бывает когда ты употребляешь данный напиток  в одиночестве. Хотя Кёраку всё же довольно часто не находил себе соратников по этому делу, он не чувствовал стыда или других неприятных ощущений, выпивая нихонсю без чьей-либо помощи. Но в данный момент это не было столь важно, рядом с ним расположился Хисаги, который хоть и не выражал особенной радости, но всё же решился принять участие в этом мероприятии. Это могло было быть вызвано простым желанием выпить или же он решил не отказываться, чтобы добиться лучшего расположения к себе, это должно было помочь ему получить более честные ответы. Но если бы Шухей знал капитана чуть лучше, то ему было бы известно, что данный аспект никогда не влиял на манеру разговора Кёраку, ведь Шунсуй всегда ценил немного другие качества. Стоит сказать, что в плане приёма алкоголя сидели они неплохо, но вот темы для разговора были выбраны, даже навязаны лейтенантом весьма неприятные, в них было слишком много острых краёв, которые причиняли боль обоим мужчинам. Внезапно, Кёраку почувствовал плохо скрываемую скуку и недовольство, исходившее от занпакто, которое давно уже выражала своё недовольство обстановкой. Клинки капитана уже давно не «играли» и поэтому если раньше темперамент Катен Кьекотсу можно было назвать приближенным к типу «сангвиник», то теперь явно наблюдался переход в другое – «меланхолик». Занпакто стал довольно вяло реагировать на все внешние раздражители, и теперь чтобы его растормошить потребуется чуть больше времени, сила Шунсуя напрямую зависит от него, поэтому в скором времени придётся вновь вернуть Катен Кьекотсу в его прежнее расположение духа. Кёраку провёл ладонью по их «цука» от «футиканэ» до «цукагасира», этот знак можно было расценить по разному, но клинки отреагировали в привычной манере, а именно на мгновение их охватила волна радости от простого на первый взгляд движения. Улыбнувшись от того, что действие возымело нужный эффект, да ещё и так быстро, что означало не такое уж сильное изменение темперамента, как предполагал Шунсуй. Мужчина перевёл свой взгляд на Шухея в момент, когда тот опустил опустошенную пиалу на пол, но не действие привлекло внимание капитана, а его слова.  Мужчина шумно выпустил воздух из лёгких и театрально погрозил Хисаги пальцем, возможно в исполнении других капитанов такое движение было бы странным и встречено удивлением, но для Кёраку это было в порядке вещей, тем более это довольно ясно показывало его отношение к подобным высказываниям. Шунсуй подождал пока его собеседник полностью сконцентрироваться на нём, ведь алкоголь всегда незаметно начинает оказывать своё влияние, уменьшая сосредоточенность, а с учётом количества выпитого просто необходимо было сделать небольшой перерыв.
-Друг мой, подобные мысли ни к чему хорошему привести не могут,- интонация речи мужчины показывала, что сказанные слова это не упрёк, а просто совет на будущее: не стоит отрицать наличие в системе слабых мест, но идеального нет ничего, ведь даже это саке имеет горьковатый привкус, кои мы называем приятным и не обращаем на это внимания… – Кёраку сделал паузу и отпил немного сейшу, чтобы убрать неприятное чувство сухости во рту, после чего продолжил: а что касается предательства, то мы ещё незнаем всех нюансов связанных с этим, но определённые выводы уже сделаны. Повторение подобного крайне маловероятно, хотя всё же не стоит забывать об этом, ведь излишняя самоуспокоенность наказывается и не так давно нам пришлось в этом убедиться.
Тема разговора в которой фигурировали вайзарды изначальна была  неприятна для Шунсуя, а по мере появления подробностей даже вкус сакэ стал не таким приятным как обычно. Но мужчина не показал своего недовольства, а лишь на мгновение задумался «Лиза, ты всё же решила вернуться, что же подтолкнуло тебя к этому шагу, не станет ли он ошибочным?» Подобные вопросы продолжали появляться в голове мужчины, но на них не было ответа, пока он не встретится с Ядомару лично – один на один. «Возможно, мне стоит перестать пить, чтобы выглядеть к моменту встречи чуть более свежее» А вот эта неожиданно появившаяся идея мгновенно была окружена ментальным щитом и отправлена куда-то вглубь сознания, после чего Кёраку сделал несколько глотков и положил опустошенную пиалу на пол. Пока ещё алкоголь не начал своё негативное воздействие, капитан поспешил поставить точку в обсуждении вайзардов:
-И вновь стоит рассмотреть данный вопрос с разных сторон, вайзарды однозначно нас усилят, но не получится ли так, что это расколит Готей-13 на два лагеря?,- на лице мужчины вновь появилась улыбка, она всегда присутствует во время объяснений очевидного: это не простое решение и необходимо учитывать множество факторов вплоть до самых незначительных. Как я вижу, тебя вновь мучает вопрос доверия,- мужчина сделал улыбку чуть шире, а тем временем незаметно вновь наполнил пиалы, после чего едва заметно кивнул и поднёс чашу к губам: можно не верить в чистоту их помыслов, но если они станут частью Готея, то нужно будет относиться к ним соответственно их статусу.  Но никто не запрещает думать Шухею-куну отлично от других, возможно спустя какое-то время они заслужат твоего доверия, а возможно и нет – не стоит заниматься гаданием.
Мужчина, наконец, смог сделать несколько глотков, ведь всё это время он держал пиалу рядом с губами. Ему были понятны чувства Шухея, но в тоже самое время семена недоверия, которые посеял Айзен не должны взойти, иначе для Готея настанут ещё более трудные времена, но изменить мнение лейтенанта довольно трудно. «Познавший предательство, ещё долгое время будет опасаться повторения ситуации, случившейся с ним» Рана нанесённая Тоусеном нескоро затянется, но Кёраку надеялся, что это лишь закалит Хисаги и станет ещё одним этапом «взросления», которое закончится становлением того капитаном. Видеть будущее Кёраку пока не умел, поэтому сделал ещё несколько глотков саке и мысленно пожелал, чтобы этот разговор хоть немного, но возымел положительное влияние на лейтенанта.