«Ямада Ханатаро. Офицер четвертого отряда. Кажется, меня проверяют?»
Мнительность и излишняя обеспокоенность по любому поводу навязла его воображению очень много догадок по поводу того, почему именно его определили сегодня на задание и почему именно здесь он должен в очередной раз исполнять свой долг.
Никто не стал бы наблюдать за ним, ждать того или иного шага, нет. Это всего лишь его новое задание, но что мешало Ханатаро связать это небольшое случайное совпадение с произошедшим так давно? Отсюда и пошли все догадки: давным-давно он также отправлялся на задание в камеру Кучики Рукии.
«Глупости. Мне нужно будет всего раз проведать заключенную. Оказать помощь, залечить раны. Многие офицеры из нашего отряда навещают заключенных по заданию. Как бы там ни было, о них тоже нужно заботиться.»
Да, так и есть. Бродяги – и тем оказывалась помощь. Их исцеляли после того, как увечья им наносили капитаны Готея-13. Все достаточно прозаично: в свете последних запутанных интриг и событий им нужно было сохранить жизнь как подозреваемым. Но нет, чувствуется, дело не только в этом.
«Всего один визит. Мне не нужно будет приходить каждый день. Даже почуяв какую-то привязанность и несправедливость, я не смогу так скоро принять смелое решение. Да что же это, столько себе напридумывал. Глупости. Глупости» - он пытался развеять ненужные опасения, даже как-то измученно, слабо улыбнулся, забыв о том, что в данный момент он несся по коридору, и очередная неудача уже поджидала его, такого беспечного и неосторожного в такие моменты. Здесь не так много снующих туда-сюда шинигами, но Ханатаро удалось натолкнуться на рядового из своего же отряда. Видимо, он возвращался неспешным шагом со своего задания, и не смог уберечь себя от мальчишки. От неожиданного толчка в плечо Ханатаро ахнул; сильное плечо юноши очень больно ударило его руку. Да и, поддавшись от внезапности его силе, он повернулся от толчка, но, не медля, тут же закончил поворот вокруг себя, выбрал нужное направление и припустил еще быстрее, с досадой потирая руку.
- Простите меня, простите! – с нескрываемым раскаянием бросал он вслед тому шинигами. К слову, более низкому по рангу, чем он сам.
Ему вскоре помогли найти нужную камеру, открыли и впустили его. Он очень старался скрыть свое любопытство. Дело в том, что он, отдавая дань чудесной силе совпадений и случайностей, ожидал увидеть девушку, если не двойника Кучики Рукии, то уж точно аристократку. Он не мог знать, что девушка, о которой ему совсем немного рассказали, отличалась от нее принципиально. Вглядываясь в темноту, храня, во благо такту и приличию, молчание, явно никак не смущающее девушку, он заметил и ее небольшой рост, и тонкие ноги, маленькие руки, выглядывающие из-за ярко спортивной одежды. Волосы? Да, слава богу, она не была брюнеткой. Так получилось, что Ханатаро принял за обычную ее прическу ту, которую увидел. А, прочем, не так он долго уже всматривался; нечего глазеть, пора было как-то приступать к работе. К тому же его как-то неодобрительно и колко мерил взглядом дежурный. Не ушел, значит. Что ж, тем лучше, наверно.
- Прошу прощения. Позвольте представиться; седьмой офицер четвертого отряда. Ямада Ханатаро, - прозвучало очень бодро. Надо же. Следом за своей фразой он поклонился, на несколько секунд застыв в таком положении, - Меня определили к Вам… оказать помощь, - волнение, какое оно и есть. Ямада хорошо знал свое дело, всегда был серьезен в такие моменты, но те фразы, которые он без труда отчеканивал мысленно, звучали как-то нелогично и сбивчиво.
«Саругаки Хиори. Пострадала в битве к Комамурой-тайчо. Перелом ребер, возможно, повреждены легкие. Я смогу в этом убедиться.»
Все что он знал. А теперь, видимо, нужно было снова ждать. Но чего? Он уже знал, с чего следует начать. Глядя на девушку, ему сперва хотелось бы сделать так, чтобы она все-таки не мучила себя и не причиняла боли, сидя. Когда он подошел ближе, он увидел пятна крови на ее одежде. Далеко не в первый раз ему приходилось это видеть, но почему-то на лице его изобразился неподдельный ужас. Может, не укладывалась в голове абсурдность: хрупкая девушка, получившая такую травму от капитана.
- Вы уверены, что Вам стоит подниматься с постели? – обеспокоено произнес он, схватив девушку за плечи, не причиняя ей при этом боли. Чисто символически, она должна была все понять. Он не мог даже и толком начать лечение, пока она находилась в таком положении, но больше всего ему просто хотелось уберечь ее от страданий - хоть на самую малость меньше боли.
Признаться, забыл, что она совершила что-то, за что и находилась в таком месте. Не брал в расчет характера, да и не знал, чего ждать. Дежурный за решеткой унялся, и, хоть и стоял неподалеку, но Ханатаро уже не чувствовал его вмешательства. Или же его полностью поглотило его дело.

Это была ошибка. Очень большая. Он допустил ее еще даже до того,  как оказался здесь, увидел ее. Ошибкой было еще тогда, в своих догадках и размышлениях допустить мысль о том, что Саругаки Хиори, притом, что она заключена под стражу за какое-то дело, такая же, как и все, кому приходилось оказывать помощь. Он не сомневался в том, что поступил правильно. Как шинигами четвертого отряда. Но на подобную реакцию наткнулся впервые.
Цепкие пальцы девушки не пускали его, когда, испугавшись, он хотел отскочить от нее, заслониться руками и уже из более безопасного места слушать ее гневные речи. Он отступил, насколько мог, не решаясь высвобождать свою руку свободной, просто чтобы в лишний раз не прикасаться к девушке. Он уже сообразил, что именно это так быстро и внезапно вывело ее из спокойствия и терпения. Ханатаро мог все это снести, но самые громкие и грубые слова словно бы весьма ощутимо наносили ему увечья. Он сгибался под этими ударами, нервно сжимая перекинутую через плечо сумку и одежду. Выслушивая это, он нервно улыбался, тщетно стараясь представить все произошедшее в свете какой-то шутки. Он не спешил озвучить целую кавалькаду из ставших в очередь слов «Извините» и «Простите», боясь перебить девушку. Наконец, вырвавшись в тот момент, когда она ослабела от боли, Ханатаро попятился назад, едва удерживая равновесие. В этом ему помогла решетка, на которую он со всей силой налетел спиной. Тут же он испустил жалкий приглушенный вздох, ухватившись за запястье, на котором ясно виднелись следы на том месте, где его держали.
Дежурный снаружи, видимо, заволновался, но не проявил особого участия к офицеру. Он сделал два шага в направлении камеры, с любопытством взглянул на бунтарку и, наткнувшись на грубость, брезгливо поморщился и обратился к Ямаде,
- Придурок, ты один то справишься? – и явно собрался позвать кого-то на помощь Ханатаро, скорее всего, шиниами из его же отряда. Он должен был одобрить такое решение и дождаться помощника, но от чего-то он весь воспрял, принялся протестовать,
- Нет-нет, подождите! Я справлюсь, - и при этом ни единой и мысли о том, что это возможно. Но беспокоить кого-то, позорно отдать кому-то порученное ему дело: он не мог так поступить. Как после этого ему смотреть в глаза Унохане-тайчо, если он проявит себя как ни на что негодный шинигами, который не смог даже выполнить самое обычное задание.
Он отошел от решетки, в которую секунду назад отчаянно вцепился пальцами. Сам от себя, выходит, не ожидал такого рвения. Думая о том, как ему быть дальше, он обхватил себя руками, согнулся, словно испытывая боль.
- Я понял. Это шутка. Мне? Мне не справиться. Понятно; кто-то специально оставил это на меня, - бормотал он, содрогаясь, как будто от беззвучных рыданий. Широко раскрыв глаза и шумно вдыхая воздух, он слушал, как часто, не унимаясь, стучало его сердце, подстрекаемое все новыми и новыми волнениями и потрясениями. Еще бы чуть-чуть, и он, забыв о своей недавней решимости, сам бы попросил дежурного освободить его от задания и собственно, из камеры. Если бы не то, что он наконец смог услышать за своим дыханием и стуком сердца - кашель и тяжелое дыхание девушки. Ей стало еще хуже оттого что она так громко говорила. Ханатаро перестал дрожать и какое-то время, потрясенный и взволнованный, смотрел на нее. Слишком отработанная, привычная реакция – ему оставалось только снова кинуться к ней.
- Саругаки-сан! – звонко прозвучал его голос, и все как будто началось сначала. Он не помнил пережитого страха; едва не упав вперед, он вовремя уперся рукой о стену, доковылял, едва совладав с ногами, до постели заключенной и, с холодным спокойствием в движениях, закатал рукава и все же поднес к девушке руки. Бледным зеленым светом вливались в нее потоки рейацу. Хорошо бы воздействовать напрямую, но, стараясь выиграть больше времени, он пристроился к ней сбоку, жмурясь в ожидании удара или еще какой неприятности. На его несчастную дурную голову.
Едва ли эта жалкая попытка могла хоть сколько-то облегчить ее боль.
Ханатаро смог наконец хорошо почувствовать рейацу Саругаки. Да уж, странно, что он не додумался прислушаться к нему до того, как приступил к работе. Бесспорно, рейацу девушки, не смотря на то, что она заметно ослабла, было велико и сильно. Нестабильно. Если бы только он сразу понял это, ему бы не пришлось почувствовать на себе ее характер. Или нет, все равно бы пришлось. Рано или поздно он бы приступил к лечению, и она бы отреагировала точно так же.
В те минуты, когда над чувствами брал верх долг, он забывал о том, что уже страшно боится этой девчонки. И в то же время он чувствовал ее одиночество – слишком знакомое ему самому, и что-то толкало его на этот шаг, уже за рамками обычного долга.

Он чувствовал, как с каждой секундой промедления, с которым его бедовая голова и руки оставались невредимы, уходит страх и появляется надежда на то, что, наконец, у него что-то да получается. Ханатаро взглянул на лицо девушки. Она как раз в это момент смотрела на него; столкнувшись с ее взглядом, он тут же опустил голову и сосредоточился на лечении, условия для которого так любезно были предоставлены.
Разум прояснился в полной мере, страхи отступили еще дальше, и Ханатаро с досадой заметил, что, в суматохе и страхе, посылал настолько безобразные потоки рейацу. Сосредоточившись, на этот раз, он смог выполнять это задание с большим усердием – так хорошо, как только мог. Бледноватые потоки налились светом; получая удовольствие от своей работы, он заметно оживился. Замечание девушки вызвало на его лице немного грустную, как бы извиняющуюся улыбку. Слабо пожав плечами, Ханатаро взглянул на нее, воспользовавшись этим удобным моментом, но лицо девушки было закрыто спадавшими на плечи волосами. Он смог заметить лишь ее насмешливую улыбку.
- Да уж, - неловко согласился он, оправдываясь если не за весь отряд, то за себя одного. С другой стороны, его самоотверженность, или же некое ее подобие, сыграло решающую роль здесь и сейчас. Неужели все, чего требовала девушка от неумелого трусоватого офицера – это решимость? Поступив опрометчиво и необдуманно, Ямада не прогадал.
«Не уверен, что заслужил этим хоть немного уважения. Всей моей решимости ни за что не хватит для того, чтобы покрыть ею всю мою позорную трусость, с которой я едва не отказался от задания, отбивался от ее руки…»
То, что он услышал дальше, немало заинтересовало его.
«Сто лет? Неужели так давно?» Вообще, наводило на мысли. Чтобы делать выводы, нужно было быть в курсе того, что из себя представлял отряд столько лет назад. Веря и не веря в свои предположения, Ханатаро с новым живым любопытством смотрел на нее. Она очень походила на ребенка, а меду тем, возможно, прожила в Обществе Душ намного дольше.
Нельзя же, в самом деле, узнать. Есть чувство такта, линии, которую до поры до времени нельзя переступать. Учитывая сложившиеся между ними отношения, эта линия была слишком близко и едва ли позволяла вообще лезть с вопросами. Даже о погоде – что говорить о личных.
Но все же, хотя бы попробовать.
- Кто знает,  я не так давно на службе в четвертом отряде.
Увлекшись подкинутой загадкой, над которой было весьма занятно размышлять, он снова дестабилизировал потоки райацу, но одного взгляда было достаточно, чтобы снова все поправить. Как и хотелось, он проверил легкие на наличия повреждений. Если она и были, то Ханатаро их устранил еще в самом начале.
- Так ведь намного лучше, Саругаки-сан? – неуверенно осведомился он, не надеясь, в общем-то, получить ответ. А потом как-то само по себе вспомнилось, как в пылу и в беспокойстве он назвал так девушку. Сейчас было достаточно неуместно любезно заводить между друг другом какие-то обращения. Смутившись, Ханатаро поспешил добавить, - Простите.
Только обретший покой дежурный как-то неодобрительно засуетился снаружи. Возможно, ему не по духу было то, что завязывался ненужный разговор. Пусть даже такой неказистый и слабый.

Не находя утешения в словах, которыми она могла бы рассказать о своем нынешнем самочувствии, Ханатаро упорно искал ответа на свой вопрос хотя бы в выражении лица, изменениях в рейацу девушки. Хоть что-нибудь, дабы точно знать, что все делаешь верно. Он не мог признаться себе в том, что он и правда выполняет все на высшем уровне. Относительно высоком для него. Он внимательно прислушивался к ее рейацу, одновременно делая для себя выводы о том, какой ущерб был причинен ей в сражении с капитаном. Едва ли в голове укладывалось, как она думала обходиться без лечения и откуда бралась та сила, которая звучала в ее голосе так недавно?
Пока исчезала всякая надежда на ободряющее «Да, мне лучше», Ханатаро, мельком поглядывая на девушку, с улыбкой говорил,
- У Вас поразительная сила духа, Саругаки-сан, - помня о том, что подобные разговоры не должны никаким образом быть услышаны посторонними, он говорил тихо, но по-прежнему в его голосе звучало совершенно особенное тепло и наивность, - Противостоять Комамуре-тайчо … Вы напомнили мне одного человека.
Если бы он не пытался заглядывать ей в лицо, могло бы и впрямь показаться, что мальчишка всего-навсего бредил или рассуждал вслух. Но он так настойчиво искал участия и отклика почти на каждое свое слово; но всему есть предел. Разговор зашел в другую сторону и касался уже его воспоминаний. Хотя человек, которого он случайно упомянул, был хорошо известен им обоим. Едва ли в Сейретее кто-то его не знал – беспокойный, смелый мальчишка, единственный, кто носил звание «временно исполняющего обязанности шинигами». Куросаки Ичиго. Возможно, Ямада погорячился – при всей гордости и вспыльчивости Ичиго, тот и рядом не стоял с Саругаки Хиори.  Чувствуется, что-то их объединяло. Проговорившись, назвав вслух его имя, Ханатаро мог бы узнать много нового об этом человеке.
На замечание девушки он отреагировал как обычно – глупейшая улыбка, которая тоже могла бы засчитаться ему, как извинения, успевшие так ей надоесть.
- Хорошо, - оживленно кивнув, он очень вовремя остановил себя и не закончил фразу этим словом. Так и просилось, но нет, - Просто я не был уверен, стоит ли мне Вас так называть.
Все то новое, что удавалось узнать из нарочито сдержанных ответов Саругаки, все больше и больше подкрепляло интерес и любопытство. Казалось, не разрешало какие-то вопросы, а лишь добавляло новых. Та сдержанность, с которой они звучали, говорили о том, что открытые объяснения явно выходят за рамки обычного разговора между такими разными людьми и такими чужими друг другу. Однако, все же этот с виду глухой барьер был не идеален. Были самые незначительные трещины, случайные подсказки – все, о чем нельзя было говорить, для девушки есть счастливые воспоминания о давно ушедших временах. Какой частью этой неизвестной истории являлась она? Что могла бы доверить ему при других обстоятельствах, другом времени? Слишком очевидно: при других обстоятельствах они просто не встретились бы. Не было бы ничего, включая этой загадки о прошлом.
Разговор коснулся капитана, и было просто невозможно остаться равнодушным. Портрет уважаемой и обожаемой Уноханы-тайчо был достаточно полным и правдоподобным, не смотря на то, что девушке удалось описать ее в нескольких словах. Именно такую Ханатаро ее знал и уважал. Но откуда ей было знать? Ответ снова терялся во времени, упрятан за сотней прошедших лет.
- Да, но… Так вышло, все еще не нашлась замена капитанам третьего, девятого и пятого отряда, - перечислял без всякой логики, как будто вспоминая на ходу. А ведь «несчастливые» отряды, познавшие самое тяжелое предательство их капитанов, были давно на слуху.
Это было сказано по поводу «святого места». Что касается состава капитанов, которым интересовалась девушка, Ханатаро едва ли мог поступить как-то умнее, чем просто броситься в перечисление всех капитанов, начиная с первого отряда. Все-таки он же не был уверен, что за сотню лет кто-то из них не сменился. Когда-то он слышал о том, что в Готее есть капитаны, находившиеся на службе куда больше ста лет.
Как глупо было сейчас молчать по вине своей неосведомленности. Именно тогда, когда почувствовал, что от него ждут ответа.

- В-вот оно как, - очень удивленный, Ханатаро неловко пожал плечами, словно пытаясь уберечься от смелых неверных слов собеседницы, - Назвать Комамуру-тайчо ерундой. Что я говорил, сила духа… - эти слова были несерьезными, хотя он искреннее был поражен настолько смелым заявлением. Посмеиваясь, он обычным привычным жестом, за которым скрывал свое смущение, дотронулся ладонью до затылка.
- Пустой? – смех внезапно оборвался, рука застыла, чуть сползая к шее. Выражение лица мальчишки резко изменилось, проскользнул по нему ужас, который он мельком испытал к той правде, которая на мгновение открылась ему. Слишком короткое ощущение, после него осталось лишь недоумение и верное предчувствие, что в такие тайны ему лучше точно не соваться. Произнес ли он действительно ненужный вопрос? Едва ли можно было понять.
В любом случае, он очень вовремя взялся за осмысление реальности, нежели своих внутренних ощущений. А реальность была такова – он был настолько невнимателен, увлекшись беседой, что потерял контроль над потоком рейацу и самим процессом. Собственно, это случилось еще тогда, когда он отвел руку. Дивясь собственной безответственности, Ханатаро мучительно переживал догадки о том, заметила ли это Саругаки-сан. И все же, не очень умело демонстрируя холодное спокойствие, поправил чуть сползшие рукава и попробовал возместить свою ошибку нынешней сосредоточенностью и старательностью. Однако, это было возможно лишь до той поры, пока Хиори не заговорила вновь.
- Я не совсем уверен, но Кучики-тайчо стал главой клана примерно сто лет назад, - и все сходилось. Настолько близкое событие к тем, которые были связаны с ней. Ханатаро чему-то обрадовался, - Точно! и тоже – сто лет назад.
И хоть два события не были связаны друг с другом, Ханатаро казалось, будто он нашел ключ к прошлому. Его интерес и охотливость к ответам подогревали знакомые ему имена. Терпеливо ожидая, когда он сможет рассказать все, что знает, он ни разу не отвел взгляда от ее лица. До этого, боясь взглянуть, он не мог увидеть его во всех подробностях. Ведь не замечал он раньше ее пестрых веснушек, не мог бы назвать цвета ее глаз. Теперь она казалась ему еще более необычной, особенной. Ни на кого не похожей.
- Маюри-сама? – услышав имя капитана двенадцатого отряда, он не смог скрыть легкой дрожи, пробежавшей холодком по спине. Что сказать? Упоминание о нем у многих вызывал похожие эмоции, многие его опасались, и ведь совсем не зря, - Он – капитан двенадцатого отряда и глава Бюро Технологических Разработок. Есть еще Сой Фон-сама, Хитсугайя Тоширо и Зараки Кенпачи, - глядя куда-то в потолок, он называл имена не упомянутых капитанов, удивляясь, должно быть, тому, сколько капитанов так давно возглавляют отряды Готея.
Новый разговор немного сбил с толку. Ханатаро почти забыл о том, что говорил, ведь тогда он и не надеялся получить отклика на те слова. Все равно что мысли вслух. Если Хиори-сан решила вернуться к этой ненужной теме, значит, на то были причины. Неужели разговор до этого коснулся какой-то иной материи, слишком близкой ее душе? Все понимая, Ханатаро с готовностью помог бы ей сейчас избежать лишних обсуждений, прикинуться, сделать вид, что он ничего не заметил и принимает как должное столь внезапную перемену.
- Вам действительно интересно? Куросаки. Куросаки Ичиго. Этот человек круто изменил мою жизнь, - это было совсем не обязательно говорить, но ключевая фраза к личности временного шинигами, связь его судьбы с его судьбой не могла мириться с молчанием. Поняв это, Ханатаро попытался выйти из ситуации, заодно высказать благодарность Саругаки Хиори, - Да, наверно никак не связано с этим. Но Вы тоже научили меня кое-чему.
Слишком загадочно, завуалировано. Несладко ему придется, если придется подбирать слова в пояснение еще одной случайно проскользнувшее мысли. Некоторые из них лучше всегда хранить в душе.
Когда же этому научишься, ну?

Даже взгляд ее ни за что не ответил бы на вопрос – случайно или нарочно она подкидывает все новые и новые вопросы, которые невозможно разгадать мальчишке. А ведь в нем порой скрыто больше правды, но только не в этот раз. Мало-помалу Ханатаро свыкался с безнадежностью своего положения и, вместо того, чтобы судорожно пытаться разгадать очередную тайну, подыскивая всевозможные варианты, просто собирал по крупицам ту правду, которая была на поверхности. Например то, что Хиори-сан некогда состояла в двенадцатом отряде. Этого было достаточно?
Нет. Столько всего хотелось узнать следом: на какой должности она находилась, чем занимался двенадцатый отряд в то время? Трудно представить их нынешнее амплуа без самого капитана. Возможно ли, что до того, как капитаном стал Маюри-сама, двенадцатый отряд специализировался на чем-то другом? Таким образом, теория Ханатаро о «довольствовании поверхностной информацией» готова была разлететься на кусочки.
Он обычно налегал с вопросами, которые его интересовали. Вспомнить хотя бы беседы с Кучики Рукией: он мог спрашивать о многом, не забывая извиняться на случай, если вопрос окажется слишком смелым. С Хиори он не имел возможности перестраховаться – ему нельзя было в лишний раз извиняться перед ней.
- Значит, Вы в свое время помогали Ичиго стать сильнее? – не было никакой иронии. Разглядев ее силу и на себе познав какую-то ее часть, Ханатаро не верил обманчивой оболочке хрупкого невысокого подростка. Отсюда и не было ничего удивительного в том, что она смогла стать наставником Куросаки. Еще одна нить, связывающая ее судьбу с человеком, близким Ханатаро. Их так много, что казалось даже странным, почему он сам ничего не слышал о ней и никогда ее не видел раньше. Не торопясь они вывели его к ней, так случайно и внезапно.
Заметив, как девушка с легкостью разминает плечи и делает свободные вдохи, он, ликуя в душе, с улыбкой наблюдал за ней, заодно давал передышку себе. Слегка уставшие руки восторженно прижались к груди мальчишки. Он не думал осведомляться о ее состоянии – как раз сейчас он видел все собственными глазами, и этого было более чем достаточно. Глядя на эту картинку, хотелось, не отдыхая, с еще большим рвением продолжать лечение.
Он перевел взгляд на свои руки, слегка вытянутые вперед. Да, это единственное, на что они были способны, вовсе не предназначенные для того, чтобы крепко сжимать в них занпакто. Из-за этого их отряд называли отрядом слабаков, но можно ли представить борьбу со злом, когда нет а спиной надежного тыла. И кто бы, спрашивается, разбирался вместо них в канализации? Так некстати вспомнилась ему и такая «служба», нарушив вполне серьезный ход мыслей. Повеселев, Ханатаро поднял взгляд на девушку с тем, чтобы приступить к дальнейшему лечению. К его удивлению, Хиори-сан выглядела совсем не так, как раньше. В ее взгляде появлялся и исчезал ужас, и, казалось ли, мелькала в нем и нечеловеческая злость. Что это? Этот холодящий душу взгляд ни разу не коснулся его, но, обращенный в пустоту, куда-то мимо него, он наводил на него страх.
- Хиори-сан… - едва удерживаясь, чтобы не отступить от нее назад, Ханатаро стоял в каком-то оцепенении. «Нет, ни за что больше не отступлю с позором назад. От нее… Я не могу от нее отступить». Странные слова шептала девушка, он с трудом разбирал их. Такое состояние овладело ею ненадолго; почувствовав, что странная угроза отступает, он, не колеблясь, подошел к ней вплотную и, найдя своими дрожащими руками ее руки, крепко обхватил ее тонкие бледные пальцы. Они были холодны.
- Хиори-сан! Вы в порядке?
Он ждал, когда же она посмотрит на него. Пряча взгляд, девушка беспокоила его. Удерживая ее руки в одной ладони, осторожно притянув ее лицо свободной, было даже в такой ситуации нетактично. С другой стороны, он искал в ее взгляде лишь подтверждение тому, что чувствовал. А чувствовал он, что с ней все в порядке. Рейацу стабилизировалось; осталось только недоумение и страх.
«Пере-шинигами и недо-арранкары. Предатели? Что же все это значит?»

Отредактировано Yamada Hanatarou (2011-07-04 03:20:49)

- В-вы говорили… Вы говорили, что если я еще раз притронусь к Вам, у меня буду неприятности!
Вот и все, чем разрешилось это небольшое замешательство. Несчастный напуганный мальчишка стоял, прижавшись к стене, закрываясь от девушки руками и втянув голову в плечи. Он долго не находил смелости для того, что выглянуть на ее искаженное злостью лицо. В какой-то момент ему показалось, что это всего лишь новый припадок, последовавший тут же за первым; гораздо легче было бы сейчас спихнуть все плохое на ее непознанную вторую сущность, о существовании которой Ханатаро мог догадываться. Он не мог себе простить то, что снова позволил себе вывести ее из себя. Ведь забывалось все плохое, то тягостное впечатление, забывалась эта ненужная обида.
Все начиналось совсем неплохо. Радуясь тому, что он оказался рядом с ней в тот момент, когда ей нужно было помочь вернуться, прийти в себя после припадка, он с чувством и заботой сжимал ее хрупкие пальцы. Она так долго после этого молчала, не обращала внимание, и он охотно обманул себя, предположив, что она предпочла принять эту заботу молчаливо, не в ущерб своей гордости просто не глядя в этот момент на него. Осторожно прикасаясь к ее лицу, он чувствовал приятную мягкость и легкий, набегающий румянец и тепло, которые говорили о том, что она приходил в себя окончательно. С другой стороны ладони его щекотали прикасающиеся пряди светлых волос. Он уже и сам готов был отдернуть руку, чувствуя, что переходит определенную границу. Но он помешкал, введенный в недоумение ее необыкновенным взглядом, впервые с таким вниманием изучающим его лицо. За внезапной переменой последовал и резкий сильный толчок – не успев даже вскрикнуть, Ханатаро с силой ударился спиной о стену. А дальше лепетал что-то в свое оправдание, заикаясь.
На крики и лепет никто не сбежался. Так странно, даже дежурного, значит, не было поблизости. Может, оно и к лучшему. Вглядываясь в освещенный коридор за прутьями камеры, Ханатаро убедился в том, что никого не было, повернулся к Хиори. Он беспомощно ухватился пальцами за ткань одежды на своей груди, крепко зажмурился, нотами отчаяния окрасился его голос. Больше не нужно было шептаться, боясь кого-то.
- Я, правда, помню каждое Ваше слово. Вы меня просили, а я… - он остановился, словно ком в горле помешал ему сразу закончить нужными словами, - А я кинулся к Вам, боясь, что с Вами что-то случилось.
Живо встала перед ним картина, одно лишь представление: что если бы никто не оказался с ней? Совершенно беспомощная, одинокая узница этой темной камеры…
«Ей было бы страшно. Но не было бы больно, никто бы не нанес так, по глупости, удар по ее гордости».
- Ваши руки были холодными. Вы говорили о предательстве, а потом боялись на меня взглянуть, - резким движением он словно отмахнулся от чего-то впереди, выражая отчаянное несогласие. Его речь была такой сбивчивой, он перескакивал с одного момента на другой, и, наконец, поймав самое важное, закончил уже более спокойно, - А я не осуждал Вас, даже не боялся в тот момент. Вот и все.
Он перехватил руку девушки, которой она в запальчивости ударила стену. Ссадины на кулаке выглядывали из-за рукава ее одежды. Табу на прикосновения было бы снова нарушено, если бы Ханатаро, накрыв сжатую ладонь девушки второй рукой, не пустил в нее светлые зеленые потоки рейацу.
- Попади Вы в меня, это было бы не так больно, - с грустью прошептал он. Впрочем, совершеннейшая глупость.

Каким-то образом он действительно смог извиниться перед ней, даже не один раз. Прощения за ошибки просили другие слова, действия, через которые по-прежнему сквозила забота. Извинений в свой адрес он не ждал. Это было бы лишним. Он давно привык расплачиваться за свои промахи, почти ничему от них не учился, а нравоучения и замечания принимал с обычной покорностью и сожалением.
- Гомен.
Он услышал это слово, прозвучавшее как будто в отдалении, за пеленой мыслей и чувств, с которыми пробовал сейчас разобраться. Мальчишка от чего-то вздрогнул, прислоняя руку к губам. Конечно, сомнений почти не было: он случайно сказал это, не думая. Но как так получилось? Осторожно взглянув на Саругаки, он сразу все понял. В ее лице он нашел смирение и очень присущую ей в спокойствии легкую хмурость. Он понимал, что такие люди не извиняются, глядя в глаза. Улыбнувшись, Ханатаро ясными счастливыми глазами смотрел не ей в лицо, а на ее руки, стараясь придать меньше значения своим словам,
- Ничего страшного, правда. Не стоит извиняться, - впервые после этого маленького инцидента, разрушившего их спокойную мирную беседу, снова зазвучал его глуповатый смех, который обычно помогал сделать из любых слов шутку, справиться с напряжением и волнением. 
«Видимо, судьба моя привязываться к смертникам и подозреваемым в каких-то преступлениях» - без горькой усмешки и грусти подумал он. Всего лишь мысль. Всего лишь пугающее совпадение, наводящее на любого иллюзию, будто вся его жизнь привязана к кругу, по которому так и ходить до самого конца, не пытаясь его разорвать своими руками и что-то изменить. Другой бы разорвал, а ему не хотелось? Было не под силу? Все одно.
Сказать что-то насчет преступления, казни, значит тронуть струну ее души, снова причинить боль. Ханатаро был искренне признателен своей собеседнице за то, что их разговор вернулся к более приземленным темам. Это был не только способ отвести его от запретного, но и попытка вернуть в этот разговор непринужденность, снова иметь возможность услышать его, Ханатаро, голос. Иными словами, страх перед неизбежным моментом, когда он все-таки покинет это место, снова оставив девушку в одиночестве. Сколько у них еще оставалось времени? Стоит ему признать то, что он сделал здесь свое дело, и кто-нибудь даже поможет ему отправиться восвояси. Любая попытка после этого задержаться будет расцениваться как подозрения в заговоре, найдутся и те, кто припомнят ему прошлое.
Наконец стало понятно, кого Хиори называла в своих словах «мы». Вайзарды.
«Вайзарды?». Похоже, больше ясности это слово не внесло. Совершенно ясно, что те, кого так называют, имеют дело с пустыми. Маска и занпакто, неужели возможно такое? Интересно, что Ичиго Куросаки тоже в этом замешан. «Да, точно». Ханатаро не мог этого забыть. Маска, которая спасла жизнь Ичиго в битве, в той истории… Выходит, все началось еще тогда.
- Такое возможно? Пустой, живущий внутри шинигами? – он прижал руку к своей груди, но затем сразу испуганно отвел, словно боясь навлечь это на себя, - Куросаки-сан всегда полагался только на свою силу, он не просил пустого помогать себе.
Просил. Словно с ними можно договориться. Он наблюдал за битвами Куросаки, но это было давно. Чувствуется, многое изменилось с тех пор. К чему привела его погоня за силой?
С удивлением взглянув на девушку, он снова сконцентрировался на лечении ее руки.
- Думаю, что нет. Но у меня будут неприятности, если вместо того, чтобы вылечить Вас, я закрою глаза на то, что Вы пострадали по моей вине, - улыбнувшись, он все же не решился сказать ей всю правду. От того получилось немного натянуто, и не оправдывало тот факт, что он возился с таким пустяком. Оставалась еще одна правда, помимо главной. Загладить вину, это конечно хорошо. Но и чувствовать в своей ладони живое тепло ее руки, пульсацию жизни в ней, без всякого риска пренебрегать запретом. Она не любила этого? Напрасно; пока мальчишка держал ее, пустая ни за что бы не сунулась.

Отредактировано Yamada Hanatarou (2011-07-06 04:23:30)

Между ладонями рассеянно клубился зеленым облаком слабый свет никому не нужной рейацу. Мальчишка привыкал к обычному чувству, но ощущения прикосновений оставались на руках, словно наполняя тем же теплом. Не нужно. Вот и все. Ханатаро опустил руки; мучаясь оттого что им не было дела, похлопал, словно отряхиваясь, ими по бокам и вдруг вскоре замер, внимательно наблюдая за тем, с какой легкой подвижностью Саругаки снова владела своей рукой. Да, собственно, ничего бы и не случилось, если бы он оставил эту малозначительную царапину. Но если уж после его ухода и останется о нем какая память, то только не такая. Краткосрочная, но неприятная.
- Подчинить? – еле слышно отозвался он. Подчинение силы – это всегда борьба, в которой у тебя нет права проиграть. И за нынешней силой Куросаки-сана стоит не одно тяжелое испытание. И вот что в конечном счете стоит за этим словом. Мальчишка последовал за ней с покорностью и ожиданием чего-то интересного, к чему готовила его девушка. Напряженное предчувствие повисло над ним, поддаваясь любопытству, он морально готовился к тому, что такие ожидаемые ответы на все вопросы прозвучат тотчас, и этот рассказ будет отнюдь не историей со счастливым концом.
Не придавая значения тому, что пришлось усесться прямо рядом с кроватью, но полу, он всем своим видом демонстрировал готовность и желание слушать. В сидении на полу не было ничего плохого, в камерах смертников ли, не смертников всегда ежедневно убираются. Ему это было хорошо известно. Усевшись на пятки, мальчишка сложил сжатые в кулаки ладони на своих коленях, выдавая свое нетерпение распрямленными руками, туго упирающимися в них. Короткий взгляд девушки, ничего не говорящий, ускользнул от него слишком быстро. Она хмуро смотрела куда-то вверх, но слова ее были адресованы только одному, в каком-то смысле, случайному слушателю. А он смотрел только на ее лицо; сменяющиеся выражение глаз, изгиб губ, бровей, то, с какой силой сжимала девушка кулаки – все это помогало воспринимать рассказ Хиори целостно. Иначе было бы не так просто. Но отношение к именам, фактам, то есть все, что читалось на ее лице, помогало закрыть глаза на то, что Ханатаро не знал этих имен. Разумеется, столь давние события тянулись и к известным ему капитанам и нынешним предателям, но кто бы мог подумать, что их предательство брало начало сто лет назад, и до того момента, как всему Готею открылась правда, никто ни в чем не подозревал их.
Рассказ, похожий на знакомство с обстановкой в отрядах в те годы, сменился живым воспоминанием девушки. У мальчишки сжалось от боли сердце: так близко, так живо вставала перед ним и та ночь, и весь ужас борьбы с чудовищем внутри тебя. Он напряженно жадно вглядывался в лицо девушки, на его же лице застыло удивление и взволнованность, через приоткрытые губы с легким свистом вырывалось тяжелое дыхание. Оно словно переходило в едва слышные вздохи, которые подобно спазмам пробирают с дрожью все тело. Ощущение, описываемое Саругаки, словно живыми тисками схватилось за шею слабого уязвимого мальчишки. Ища свободы от наваждения, он прижимал руку, пронизываемую легкой дрожью, к своей груди, касался пальцами шеи, и в такие моменты ощутимое присутствие ужаса пропадало.
Он был порой чересчур впечатлителен. Будучи крайне признательным Хиори-сан за это доверие, он отплачивал ей единственным, чем мог – безграничным вниманием и теснейшим соприкосновением с доверенными ему чувствами и воспоминаниями. Задавать вопросы сейчас было не нужно. Он платил этой благодарностью когда-то давно другой девушке. Почти что в том же обстановке. Но в другом духе была эта беседа. Не смотря на то, что Кучики Рукии грозила казнь, она не предавалась грустным воспоминаниям в своих рассказах. Для нее поделиться счастливыми воспоминаниями о мире людей, о необычном человеке в ее жизни, было высшей степенью доверия и честности. Для Хиори-сан – ее история. История ненависти к шинигами. Так оно и есть.
Не укладывалось в голове только одно. Ханатаро выжидал момент для того, чтобы влезть со своим вопросом. Логически выдерженная пауза дала такую возможность. Подавшись вперед, он с еле сдерживаемым рвением и волнением начал,
- Как могли поверить в «предательство» капитаны, хорошо и давно знавшие вас? Кьераку-тайчо, Укитаке-тайчо, капитан Унохана… - его голос дрогнул, внезапный судорожный вдох заглушился прижавшейся резким движением к губам ладонью. Он не знал о том, что мнение капитанов, возможно, и не играет роли, но ставить под сомнение авторитет своего капитана – одна мысль об этом причиняла ему боль разочарования и утраты веры в свои идеалы. Но он будет разумен, он дождется того, что ему ответит ему Хиори, и если он был не прав, он лишь снова рассмеется, будто его опасения – разыгранная им шутка. Но посмеется где-то в душе.
- Ох, нет, - он обеспокоено замахал рукой и вяло мотнул головой, - Не обращайте внимания на то, что я сказал. Пожалуйста, продолжайте, - в момент он сообразил, что конец ее речи может означать и конец истории, и все, что находиться дальше, за «Убийцами» - не его дело, - … если, конечно, вы не закончили.
Пришло время связать все с настоящим, с самим фактом, что Хиори-сан оказалась здесь. Имеет ли право он знать?
- Выходит... Вы здесь из-за подозрения в убийстве, которого не совершали?

Отредактировано Yamada Hanatarou (2011-07-07 03:14:20)